Но пора было выводить его из состояния ступора, и самое верное – задать вопрос, на который он точно знает ответ.
– Шульц, – как можно более невозмутимым голосом обратился я к другу, – какое число и год ты указал на квитанции?
Шульц шумно сглотнул слюну и затараторил, словно оправдываясь:
– Чувак, как сейчас помню – 16 августа… 16 августа 1972 года… именно оттуда я прыгнул в будущее, именно туда и планировал вернуться, – а потом сам спросил, многозначительно обведя окружающее глазами, – чувак, куда мы вообще попали?
– Не все сразу, Шульц, – многозначительно ответил я.
Что ж, для полного уточнения деталей оставалось немногое. И я не побрезговал залезть в ближайшую урну (они, само собой, каждую ночь опустошаются, ведь Рига – чистый город), порывшись среди окурков и мелкого мусора, как и ожидал, выудил свежую газету, свернутую в трубочку, утреннюю «Молодежь Латвии». Дата та же. 16 августа. А вот год – не тот. 1974. А в квитанции – 1972. Погрешность в два года. Своего рода – временной «клин»?
Ну, а клин, как и положено, клином вышибают.
– Шульц, ты случайно не знаешь – где находится бульвар Адоль-фа Гитлера?
Он ответил молниеносно:
– Там же, где в мое время – улица Ленина.
Что ни говори, а Шульц – краевед первоклассный, о чем ни спросишь, все знает. Он точно приходил в норму.
– А магазин ближайший книжный?
– Да вот же тут, напротив нас, – он махнул рукой.
И точно. Прямо через дорогу на пятиэтажном доме в типичном для Риги архитектурном стиле «модерн» парили две вывески – на латышском и немецком – GRAMATAS – DIE BÜCHER («КНИГИ»). Вход украшала чета бронзовых сов, подвешенных на уровне второго этажа – они с достоинством восседали на паре увесистых фолиантов, как символы мудрости и образованности, а их стеклянные глаза маняще сверкали изумрудным светом.
– Ты что – Mein Kampf решил спереть на память? – не без ехидства поинтересовался Шульц, он, слава Богу, потихоньку оживал, постепенно превращаясь в себя прежнего. Он был прав – стибрить книгу в этих условиях – чего проще? – никаких тебе электронных штрих-кодов и прочих защитных штучек.
– Шульц, ты невнимательно ознакомился с информацией, книга только завтра поступит в продажу.
На входе в магазин нас вновь встретил фюрер, но уже… картонный, в полный рост, кстати, – ничего не скажешь, реклама у них развернута с размахом – там имелась та же самая информация об автограф-сессии, что и на гигантском транспаранте. Гитлер, как живой символ Третьего рейха, его портреты здесь были повсюду: плакаты, значки, открытки, футболки, флажки и прочая сувенирная дребедень ждала своего покупателя, а вот самих покупателей было что-то не густо. Книги были представлены на двух языках. Я кинулся, само собой, к немецким полкам, в раздел детской литературы и очень быстро нашел то, что мне было нужно – иллюстрированную историческую энциклопедию. Шульцу велел раздобыть аналогичную на латышском. Сел рядом с полкой прямо на пол, нашел главу новейшей истории и начал жадно изучать. Прежде всего меня интересовали итоги Второй мировой и послевоенное устройство мира.
