– Том… Том…
Хриплый голос повторял лишь одно и то же имя. Прерывисто, взволнованно, бессильно. Роберт взял незнакомца под руку. Его тонкие и холодные руки до боли сжали запястье. Прозвучала сирена. Вой, леденящий душу. Роберт крепко схватил парня и потащил в гараж.
– Ну чего ты сопротивляешься? И так сил нет, не умирать же в чужом дворе! Гараж никому не нужен, авиация не выбирает, куда целиться, она просто пускает бомбы… Кому повезет…
В небольшом помещении было прохладно. Пахло бензином и мазутом. Небольшая черная машина занимала почти все пространство. Множество инструментов, перевернутое ведро с водой.
– Заночуем тут? Том? – Роберт тряхнул парня за плечо.
– Аннетт… Том… мой брат, он погиб вчера в доме.
Она расплакалась. Роберт озадаченно смотрел на девичьи слезы. Он не знал, как поступить. Его глаза скользнули вдоль царапины. Он нахмурил брови.
– Слушай, залезай в машину, там будет теплее. Я опущу сиденье, сможем переночевать.
Он достал из кармана небольшую проволоку и без труда вскрыл замок. Мягкое сиденье с легкостью поддалось и превратилось в неплохой лежак. Аннетт, вытирая слезы, забралась внутрь, робко прижимая к груди озябшие руки. Ее знобило.
– Я Роберт, Роберт Диккерсон. Теперь уж знакомы, так что не переживай, не брошу. Сейчас заглохнет эта чертова сирена, постараюсь найти дрова, сделаем кипяток, полегчает.
Роберт широко улыбнулся. Не к месту, но, наверное, так нужно. Он считал, что так положено. Достал из чемодана большой свитер и протянул Ани. Так будет теплее. А затем извлек из тайного кармана самокрутку. Почти отсыревшая спичка с трудом подожгла бумагу, и помещение наполнил дым. Он держал сигарету исцарапанными мозолистыми пальцами. Легко, будто делал это всегда. Слегка закашлялся, как только горячий дым наполнил легкие. Бумага медленно тлела. С кончика осыпался пепел. Он рассыпался на земле так же, как рассыпалась Аннетт вчера вечером.
– Прятаться в гараже не лучшая затея, но я не знаю, где здесь есть убежища. Воздушные налеты все чаще и чаще, а говорят, что конец войны.
Роберт говорил сам с собой. Он часто так делал, чтобы не сойти с ума в одиночестве. Ему казалось это нормальным. Как иначе не разучиться разговаривать? Ани молчала. Она тихо вздыхала, стараясь не уснуть.
– Плохо? Да ты температуришь…
Роберт выругался и вышел во двор. Его встретила наступившая темнота, пожар, разгоревшийся в соседнем квартале, и, конечно, ненавистный металлический привкус. Роберт старался не дышать глубоко. Он ненавидел этот вкус, запах. Его воротило, выворачивало наружу, вынимало его сердце. Каждый раз сводило желудок, который помнил привкус крови. Совсем недавно его служба в медчасти закончилась. Роберт скривился, съежился. Зажмурив глаза, он пытался избавиться от навязчивых воспоминаний. Прошло слишком мало времени, чтобы забыть случившееся, но он должен вычеркнуть все из своей жизни. Это просто слабость, а он не может себе позволить был слабым.
