— Кто напрягся? — теряется сторож. — Кто это барбос?!
— Ты напрягся весь. Гудишь, как столб телеграфный. Сбои, сбои чуток… Не поймаешь.
— Филипыч, Филипыч! Не рассуждай, паскуда! Ты у меня дождешься! А ну-ка вылезай сейчас же! Давай, давай!
Мужчина опускается ниже. Когда нога его касается земли, сторож срывается с места, бежит и, выхватывая из-за спины палку, кричит:
— Ну, стерва, держись! Будешь знать, как издеваться над пожилым человеком!
От удара мужчина увертывается, сторож по инерции пробегает мимо, но все-таки достает палкой по спине, вторым ударом он промахивается и чуть не падает. Мужчина отбегает в сторону и, вихляясь, кричит тарабарщину:
— Кэри-мэри-дэри-фэри! Дурак бьет дурака! Дурак бьет дурака!
— Смотри мне! — пофыркивая от удовлетворения, грозит ему палкой сторож. — Доиграешься у меня! — Он с силой отбрасывает в сторону палку и кричит в спину мужчине в соломенной шляпе: — Куда пошел?! Вон там ворота! Вон там!
— Знаю! — не оборачивается тот и идет к выходу.
Это Филипыч. Юродивый. Он — неотъемлемая часть Райцентра, как вокзал, рынок, суд и пивная около кинотеатра. Высокий, худой, с большой головой и высоким лбом. Вокруг лба вьются выгоревшие льняные грязные волосы. Только глаза выдают его. Беспомощные, добрые и испуганные. Круглые голубые глаза с увеличенными зрачками. Филипыч, вихляясь и припрыгивая, выходит на площадь перед базаром.
— Кэри-мэри-дэри-фэри! — на всякий случай кричит он грозно, предчувствуя, что день сегодня выпал тяжелый: вокруг суетятся люди, проезжают машины и в центре всего спиной к нему стоит милиционер.
— Эй, ты!.. — говорит Филипыч милиционеру. — Халабудник ты… Че ты стоишь здесь как… А?..
Милиционер, зевая, оборачивается.
— Сейчас поймаю и так отделаю… — говорит он равнодушно и смотрит на свои вычищенные сапоги. — Где ночевал? На базаре?
— Отделаю… — повторяет Филипыч и оглядывается. Разговор с милиционером короткий и понятный. — Где хотел, там и ночевал.
— Еще раз на базаре останешься, я тебя в психбольницу сдам… Учти. У тебя есть дом. Нечего шляться… И работать иди… — Милиционер осекается, вспоминая, кому он это говорит.
— Ха-ха-ха! — смеется Филипыч. — Так у меня же паспорта нет!
— А где твой паспорт?
— Потерял! Лет десять как уже потерял! Ха-ха-ха!
— Ладно, ладно… Я тебе сказал! Так что давай чеши отсюда! — Милиционер внимательно оглядывает свои вычищенные сапоги, особенно голенища сзади и пяточки.
Воскресенье — большой базарный день. К площади подъезжают колхозные грузовые машины и частники на легковушках.
