Нет, «крейсер» был не просто холостяцкой квартирой или вариантом одной из спасительных во времена застоя гостеприимных московских кухонь. Это был флагман здорового образа жизни, предполагавшего естественное пренебрежение бытовыми удобствами и вообще материальным, а еще – безусловное аристократическое равенство со всем живущим. Поэтому здесь во время частых «сборов» (словечко Щекоча) легко уживались милицейский начальник и лидер спартаковских фанатов; знаменитый писатель, начинающий актер и только что выпущенный из «обезьянника» архангельский хиппи, вздумавший в центре Москвы дарить незнакомым людям цветы…
Кроме нас, птенцов гнезда Юрий-Петровичева, залетали сюда и такие птицы, как Ролан Быков, Эдуард Успенский, Александр Аронов, Юрий Рост, Борис Жутовский, Валерий Фокин, Павел Лунгин…
А еще Щекоч сам любил ездить по гостям. И часто брал с собой меня. Приехав вечером к одним друзьям, он тут же садился за телефон и начинал звонить другим. К которым мы через пару часов заваливались. Здесь повторялось то же самое: Юрка садился за телефон друзей и звонил друзьям – уже третьим. И спустя пару часов мы к ним, третьим, приезжали. Благо поймать машину за рубль или, в крайнем случае, за трешку в тогдашней ночной Москве было нетрудно.
Зачем он объезжал за ночь несколько «московских кухонь»? Наверно, Щекочу было важно удостоверить всех друзей-приятелей, что он у них есть, и самому убедиться, что у него много верных друзей.
После таких инспекций Москвы в Очакове, на «крейсере», мы оказывались только под утро. В рассветной дымке за немытым окном таял угловатый москвичонок или даже дребезжащий автобус. Можно было ложиться спать. И если денег после ночного путешествия не оставалось совсем, не беда: на кухне имелся заветный подпол, заполненный пустыми бутылками из-под пива. А в те благословенные годы три пустые бутылки обменивались прямо в магазине на одну полную – в данном случае, очаковским пивом «Ячменный колос»…
Потом здесь же, на «крейсере», была Юрина свадьба, после которой почти все гости остались и спали на полу, столе, а также – шкафу (!) и даже на приведенной в дом невестой эрдельтерьерше Вулли. Как ни удивительно, изменение семейного положения Юры не изменило его образ жизни.
А вот после второй свадьбы очаковская квартира была обменена на другую, побольше и поближе к центру, впоследствии оставленную второй жене. Так «крейсера» не стало.
Но Юра получил маленькую «литгазетовскую» дачу в Мичуринце. И с тех пор «сборы» происходили там. Им не мешало депутатство Щекоча. Разве что участников таких «сборов» стало уж очень много. И это вопреки времени, в котором уже больше не наблюдалось «московских кухонь» и взаимного желания людей чаще встречаться.
