— Как же я тебя ненавижу, — зашипела. Арон лишь сильнее сжал мое бедро, после чего просто сдернул с меня кофту, а затем и лифчик. Истязая мои губы болезненным поцелуем, сдернул юбку, а за ней и трусики. Отстранился и посмотрел на меня. Казалось, что запоминал каждый сантиметр тела, но ничего не говорил. Только тяжело дышал.
Вечер был прохладным, но под взглядом Арона мне стало невыносимо жарко и я тут же стыдливо прикрылась руками, замечая, что в следующее мгновение, черты его лица стали меняться и вот надо мной возвышался Брант.
Я действительно не любила, когда они так резко менялись. Особенно, в такие моменты. Когда безумие окутывало тело и ты наполнялась миллиардом противоречивых эмоций к одному, а тут, внезапно ты оказывалась по другим парнем. Лед менялся с огнем и наоборот. Из-за этого я терялась и эмоции, сплетенные с ощущениями, шли волнами и сносили не хуже цунами.
Брант окинул меня взглядом. Впивался им в тело. Будто пожирал без остатка. И его взгляд было выдержать ничуть не легче, чем Арона.
— Не закрывайся, девственница. Я хочу тебя видеть, — сказал он таким хриплым, уже не узнаваемым голосом. От которого по телу, против моей воли бежал судорожный жар, опаляя нервные окончания.
— Я как раз и закрываюсь, потому, что не хочу лишаться своей девственности! – как же мне было неуютно лежать под ним полностью голой. Это немного отрезвляло и возвращало ясность сознанию, но ненадолго.
Брант убрал руки от моей груди и смял ее ладонью. Касался ее, разжимал пальцы и вновь ощутимо сжимал, второй ладонью касаясь ключиц, талии, живота. И уже вскоре я на груди ощутила его жадные губы. Тут же зашипела и прогнулась в спине. Меня будто током пробило и по всему телу, от груди, прошли покалывающие импульсы, которые собрались внизу живота и начали щекотать. Тянуть. Из-за этого я сдвинула ноги и поерзала.
— Раздвинь, — Брант шлепнул меня по попе и вместе с этим прикусил сосок. Против воли я застонала. Вплела пальцы в его волосы и со всей силы сжала их, а оборотень все так же доводил до безумия и дикой дрожи покусывая сосок, вбирая его в рот и проводя по ареолу языком.
Боже, я не знала, что такое может быть. Что подобные прикосновения к груди вызывали яркие вспышки перед глазами и выбрасывали в совершенно другой мир. Где невозможно думать и соображать. Можно лишь погибать в ощущениях. Чувствуя их болезненную остроту.
— Дыши, — сказал он лишь на мгновение отрываясь от моей груди. Нет, приказал, этим взбудоражив. Напомнив о том, что я все это время хвала воздух губами, но не наполняла им легкие.
