К немалому удивлению Гастона Фигаро, вместо того чтобы бросить в алхимика шишкой, коих вокруг валялось в изобилии, хлопнул себя по лбу, достал из рюкзака свой неизменный саквояж (только Небо знало, как он умудрился его туда засунуть), вытащил из саквояжа планшетку, бумагу и самопишущую ручку и принялся выводить на листке длинные столбцы цифр и непонятных метаматематических символов.
Гастон с Сальдо с интересом наблюдали за следователем. Администратор думал, что следователь явно поднаторел в квазиматематике и до его колдовского уровня ему, Гастону, пока что, к сожалению, как до Столицы в известной позе. Сам Фигаро кусал себя за язык, морщился, припоминая недавние уроки Артура (он же Мерлин Первый) и думал о том, что еще пару месяцев назад колдовство которое он задумал было бы за гранью его, Фигаро, возможностей.
О чем думал Сальдо неизвестно, однако когда следователю понадобилось узнать точный вес рюкзаков («для подставить в формулу», как выразился Фигаро), алхимик молча порылся в бесчисленных карманах своей робы и протянул следователю великолепный пружинный безмен. Зачем он тащил подобное устройство с собой, ведал лишь сам Сальдо да Святой Эфир, однако Фигаро, сухо поблагодарив, схватил безмен и тут же принялся взвешивать рюкзаки.
Нет, поклажа незадачливых путешественников сама за ними не пошла, не говоря уже о том, чтобы тащить их на закорках (Артур-Мерлин, ясен пень, организовал бы подобное за три минуты с шуточками-прибауточками). Но раза в три легче рюкзаки таки стали. Следователь гордо задирал нос; это была добротно наколдованная «Разгрузка» (Артур называл подобные заклятья труднопроизносимым словосочетанием «гравитационный компенсатор) и эту «Разгрузку» наколдовал лично он, без посторонней помощи. Гастон хлопал в ладоши и даже скаредный Сальдо уважительно хмыкнул — колдовство удалось на славу. Его даже не требовалось «поддерживать»; заклятье само подсасывало эфир из окружающего мира по мере надобности.
Далее компания двигалась уже гораздо бодрее. Фигаро сладко жмурился и фальшиво мурлыкал себе под нос что-то невнятно-околомузыкальное. Следователю нравилось наблюдать, как лес вокруг становится все гуще и запущенней; они, подобно настоящим искателям приключений из книг как бы постепенно удалялись от цивилизации, вступая в дикие места, где еще не ступала нога человека.
Или, по крайней мере, не ступала очень давно.
Все меньше встречалось зарубок на стволах старых деревьев, все запущеннее становилась тропка под ногами, все реже попадались на глаза обережные амулеты подвешенные на вощеных шнурах натянутых между ветвями. Иногда глаз радовали следы охотничьей стоянки: темное пятно кострища, на скорую руку срубленный навес, под которым скрывалась от дождя «гостевая» поленница, но было видно, что люди в эти места захаживали редко.
