— Я не пойду в Шератон с этой скотиной!
— …тише, тише, Фигаро. Спокойно. Вас никто и не заставляет…
— …я знаю, он специально решил мне все испоганить. Старый жулик…
— Да как же «специально», если он сюда приперся за два дня до нас?!
— И вы туда же! Вы, Гастон, не знаете этого проходимца…
…Утро следователь и администратор встретили сидя на завалинке у дома старосты. Приятели паковали рюкзаки, при этом настроение следователя нельзя было назвать иначе как мерзопакостным. И дело было не только в похмелье (оно оказалось на удивление щадящим); под глазом Фигаро расплывался здоровенный синяк успевший к утру потемнеть и разлиться по краям нежной желтизной.
— И как он вас так умудрился, ума не приложу!.. — Гастон присвистнул и покачал головой. — Вроде ж маленький такой старичок…
— Да не он это! — прошипел следователь, вертя в руке осколок мутного зеркальца, с помощью которого Фигаро пытался оценить повреждения нанесенные своей физиономии. — Погнался я за ним через огород, споткнулся о кротовый холмик и гвозданулся прямо на грядку… Хорошо хоть глаз на месте, мать его за ногу…
— Ума не приложу, — Гастон задумчиво почесал заросший редкой щетиной подбородок, — чего это Сальдо тут понадобилось? Я с утра пораспрашивал местных, так они говорят, что алхимик подрядился идти в Шератон, причем еще до того, как мы сюда прибыли. Ладно еще вы, Фигаро, вы человек служивый. Но Сальдо… Этого прохвоста весь Тудым знает; он же бесплатно даже не высморкается. Чем ему здешние охотники платить собираются? Беличьими шкурками?
— Не думаю. — Следователь грустно ощупал синяк и поцокал языком. — Взгляните, любезный Гастон, вон туда.
— Куда?.. А, этот столб на главной улице? Обвязанный букетиками? И что?
— На самом верху. Приглядитесь.
Гастон проследил за пальцем Фигаро… и открыл от удивления рот.
Там, где главная улица расширялась, образуя нечто вроде маленькой — как раз под стать Топкой Пали — площади, стоял «венчальный столб» — высоченное бревно вкопанное в землю и увенчанное чем-то вроде деревянного колеса с восьмью спицами. Судя по количеству привязанных к столбу букетов подруг у кузнецовой дочки было немало (согласно традиции, каждая из них должна была таким способом отметиться у «венчального столба» — на счастье). А на самой вершине, как раз в центре «колеса»…
Там лежал венок. На первый взгляд — самый обычный венок из полевых цветов и травок, из тех, что деревенские девки со скуки плетут, спасаясь от жары под деревьями в полуденный час покоса. Разница была лишь в огромном количестве разноцветных нитей вплетенных между стеблями трав и в том, что венок на столбе каким-то невероятным образом можно было в мельчайших подробностях рассмотреть с расстояния в полтораста шагов.
