Расположившийся на втором кресле, также с левой стороны (справа традиционно сидели имперские военные и чиновники), глава администрации на бригадного генерала даже глазом не повел, делая вид что весьма занят изучением сводки в планшете.
Вытянувшийся во фрунт князь Кузнецов был в полевой форме и слегка растрепан. Хотя лихо заломленный берет держался безукоризненно — видимо, секундная задержка и оказалась вызвана тем, что бригадный генерал его надевал, идеально выверяя положение кокарды с эмблемой ССпН.
Заметив на левой руке Кузнецова кровь, Император удивленно поднял брови. Князь не опуская глаз понял, что вызвало удивление государя и моментально поменял позу — убрал руки за спину и сделал приставной шаг, встав «ноги на ширине плеч».
— Занят сильно? — для проформы спросил Император.
— Никак нет, ваше императорское величество.
Государь повернул к бригадному генералу и главе президентской администрации экран проекции — так что полнейшая тишина в кабинете сразу наполнилась все еще продолжающимися истошными криками комментаторов и отзвуками дымного следа недавно одержанной победы.
Отмотав воспроизведение к началу второго раунда, Император остановил видео на моменте, когда Волков разговаривал с капитаном александровцев.
— Выясни, что он ему сказал, — обратился Император к своему генералу.
— Будет сделано, ваше императорское величество.
Голограмма бригадного генерала моментально потускнела, но не исчезла полностью. Отсутствовал Кузнецов всего две с половиной минуты — именно столько ему потребовалось, чтобы узнать ответ. Выслушав и поблагодарив князя, тут же отключившегося, Император повернулся к главе администрации. Секундная заминка — государь думал, как сформулировать мысль в слова. Но в этом, как оказалось, не было нужды.
— Вы не являетесь организатором турнира, поэтому можете дать лишь моральную оценку предложения о дисквалификации команды Арктической гимназии, — произнес глава администрации.
— Именно так, — кивнул Император.
Его собеседник сразу же поднялся и покинул кабинет. Когда за ним закрылась дверь, Император откинулся на спинку кресла.
Ах ты ж… с-сучий потрох, — беззлобно, и практически беззвучно пробормотал государь.
Это его восклицание было собирательным выражением эмоций — и к бригадному генералу, который вопреки негласному запрету продолжал спарринги с боевыми андроидами, и к главе своей президентской администрации, который понимал его уже даже не с полуслова, а заранее озвучивал еще даже не переложенные в слова мысли. И, конечно, к Артуру Волкову — который, в очередной уже раз, сумел всех удивить и превратить такой удивительно стройный план в охваченный пожаром бордель.
