Вух! Пшшш! Одна трубочка обдала паром, и сутулый невольно отпрянул, матерясь сквозь зубы. Раздвинул двумя пальцами узелок галстука на шее. Поправил ворот белой рубашки.
— Ну, с-сука!
Он вырвал несколько резиновых труб, и из дыр шипя потекли мутные струи самогона. Пол покрылся дымкой. Спирт побежал ручейками, затек под обнаженную спину Цыгана. Тот дернулся, раз — другой, а затем попытался сесть и вдруг закричал. Громко, не по-человечески, рвя голосовые связки.
Сутулый взял в охапку несколько шлангов, направил их на Цыгана и прокрутил до упора круглые рычаги.
Шланги задрожали, задергались в его руках, и из них хлынула дымящаяся жидкость. Цыган попытался подняться, начал стаскивать с себя задымившиеся штаны, но только поскальзывался в луже кипящего спирта, барахтался и отчаянно, громко хрипел, будто подавился чем-то.
На теле вздулись волдыри. Часть из них лопалась сразу же с брызгами крови, часть сползала, обнажая тёмно-розовую плоть. Хрипящий Цыган обмяк, словно он очень устал плавать в этой кроваво-спиртовой жиже. Так и не поднявшись, он снова растянулся на полу, лицом вниз, поджав под себя руки, укрытый легкой спиртовой дымкой.
Сутулый отшвырнул трубки и, брезгливо потирая ладони, отошел к дивану.
Щеки лизнул холод. В сумраке увиденного прошлого возникла пугающая тишина.
Сутулый достал мобильник, кого-то набрал.
— Да, со спиртогоном закончил, — сказал он. — Осталась бабка. Ну, с ней будет легко. Я в курсе, что она может мне башку оторвать, если успеет. Не страшно. Вы там не переживайте. Готовьтесь к приезду гостей на днях, а я тут улажу. До встречи, уважаемый.
Он убрал телефон и несколько секунд задумчиво смотрел на тело Цыгана. Пробормотал:
— Прости, дружище, но это всего лишь бизнес. — и вышел вон из комнатки.
Мир вдруг снова обрел краски. Мёртвый Цыган исчез, а вместо него вернулся тот, который стоял перед девушкой — призрак, воспоминание, кто угодно…
Цыган отстранился и застыл, пытливо вглядываясь в девочку. Все, что он хотел показать — показал.
Правый глаз его распух и сделался похожим на пузырь с черным кругляшом в центре.
Цыган был не страшный, он не пугал.
— Я все увидела… — прошептала Маша, вглядываясь в это отвратительное, но вместе с тем несчастное лицо.
Цыган стал медленно отходить спиной назад — шлёп! шлёп! — и вместе с тем, как он удалялся, застывший мир вокруг начал приходить в движение.
Медленно, словно нехотя, закачалась лампа. Закружились снежинки, завертелись осколки стекла, заскрипели половицы. Кусочки прошлого, которые успела захватить бабушка, ожили, будто хотели проводить призрака в последний путь. Успеть! Быстрее! Пока он не исчез навсегда в каком-то другом мире, за дверьми, которые можно открыть только один раз в жизни!
