— Где живет Олли?
— В Киз[4]. Дом точно не помню. Вроде самый высокий.
— Можно взглянуть на сообщение?
Она посмотрела мне в глаза:
— Лучше не надо. — В ее голосе впервые прозвучало отчаяние.
Хорошо все-таки, что Эрл позвонил в полицию.
— Мне важно знать характер угрозы. И что ты предприняла.
— Это уже допрос? Но я вас не вызывала, это Эрл. — Она помолчала. — Родители меня прибьют.
— Если покажешь сообщение, я буду знать только то же, что и ты, — сказал я, поразмыслив. — Когда я его найду, то поговорю с ним неофициально.
— Там фотка есть.
— Все останется между нами.
— Вы как-то не тянете на священника. Без обид…
Я откинулся на спинку стула, увеличивая дистанцию между нами.
— Самый большой комплимент за последнее время.
Софи решилась. Открыла ноутбук, развернула экраном ко мне, а сама уставилась в стену.
«Поздравляю с премьерой, у тебя задатки звезды. Может, явим тебя миру? Или придешь и отговоришь меня?» Подмигивающий смайлик. Обнимашки.
К тексту прицепили гифку — закольцованную секунду видео: обнаженная Софи сидит на постели и смеется. Будто под кайфом. Я развернул ноут к ней, встал и положил на стол визитку:
— Я разберусь.
Я вернулся в машину. Воняло антисептиком — Сатти надраил гелем все, что можно. Рация скользила в руках.
— Потерпевшая не желает давать делу ход. Конец связи.
Теперь диспетчер закроет заявку.
— Как все прошло? — встрепенулся Сатти. — Собираешься прижучить подозреваемого?
Я открыл окно, чтобы не задохнуться, завел мотор и выехал на дорогу.
— Дай угадаю, — продолжал Сатти. — Сама страшнее ядерной войны, но говорит, что какой-то урод осмелился ее поцеловать.
Я молчал.
Сатти не имел ни семьи, ни друзей. Поговаривали, что он был подающим надежды детективом. Но потом стал проявлять нездоровый интерес к людским трагедиям и увлекся ночными дежурствами. Случилось это лет десять назад. Теперь он жил только работой. В основном мы патрулировали улицы, ища неприятностей. Тешили себя надеждой начать серьезное расследование. И довести его до конца. Надежды обычно не оправдывались — дело приходилось передавать дневной смене. На следующую ночь оно чаще всего возвращалось к нам — информация причудливым образом искажена, элементарные оперативно-розыскные мероприятия не проведены. Мы, агенты в штатском, были официально подотчетны Отделу уголовных расследований, но там про нас редко вспоминали. Детективы в форме относились к нам чуть лучше, чем крайне пренебрежительно. Я всем этим занимался, потому что у меня не было выбора.
