Краем глаза я наблюдал за Сатти. Он растирал опухшие за день лицо, шею, плечи. Будто лепил себя заново. Все эти несколько недель, пока держалась жара, Сатти выглядел и пах хуже обычного. Казалось, он переживает некую личиночную стадию, которая преобразует его до неузнаваемости. Да мы оба менялись.
Мы выяснили, что комната 4Б, где жила Черри, сдавалась нелегально. Настоящая хозяйка здания страшно удивилась, что в каморке кто-то обитал. И хотя тот факт, что из канала выловили не Черри, принес некоторое облегчение, у нас не было никаких сведений о ней. Кроме примерного описания внешности и уличного прозвища.
Мы с Сатти ждали Карен Стромер у нее в кабинете. Она согласилась встретиться с нами, чтобы поделиться своими выводами об улыбающемся человеке, но я все равно нервничал. В памяти было свежо вчерашнее унижение.
Сатти перестал себя растирать и лениво пошарил в карманах. Ничего не найдя, вздохнул, взял со стола Стромер шариковую ручку и принялся ковырять ею в ухе.
— Ищешь, где включается мозг, Питер? — Стромер вошла в кабинет и закрыла за собой дверь.
Если Сатти и смутился, то ничем этого не выдал. Просто плюхнулся на свое место, почистил стержень ручки о край столешницы и сунул ее в другое ухо. Стромер обошла стол и села напротив нас. Меня она не удостоила взглядом, на Сатти тоже смотреть не захотела, предпочтя обращаться к пространству между нами:
— По понятным причинам разговор будет максимально кратким. — Она открыла папку с отчетом и поискала ручку. Сатти предложил ей свою, из уха, но она достала из кармана другую и что-то пометила в отчете. — Информации много, так что приступим. Итак, кадавр…
— Док, изъясняйтесь проще. Эйдан сегодня без словарика.
