— Пролез кое-как.
— И не только туда, если я правильно помню. Вас арестовали. За кражу наркотиков из хранилища для улик…
— Обвинения сняли. — Мой голос прозвучал неуверенно.
Стромер кивнула, поглядела куда-то мимо меня и улыбнулась самой себе:
— Попрошу вас вернуться в вестибюль. Не хочется, чтобы улики пропали.
Я отступил:
— Предварительные выводы есть?
— Смерть наступила в промежутке с половины одиннадцатого до полпервого ночи. Точнее пока сказать нельзя, так как неизвестно, когда произошли события, предшествующие смерти. При нем нет документов. И с одежды срезаны этикетки.
— Срезаны?
— Подробный отчет будет у вашего начальника. Это ведь детектив-инспектор Сатклифф, если не ошибаюсь?
Я кивнул, собираясь спускаться.
— Лучше бы ошибались.
— Еще кое-что, детектив-констебль.
Я обернулся. На губах Стромер по-прежнему играла улыбка.
— Стежки на брюках заметили?
Очевидно, ответ был написан на моем лице.
— Ну конечно заметили. Причем простеганные с изнанки.
— Что это значит?
— Что-то вшили в брюки. Что-то очень ценное для него…
Я молчал, и Стромер продолжила:
— Если я найду наркотики, то должна буду сообщить о вашей попытке проникнуть на место преступления. Учитывая ваш послужной список… — Она пошла обратно на пятый этаж, явно не желая оставлять труп без присмотра, пока я еще в здании.
— Не найдете, — сказал я ей вслед.
Она остановилась, но не обернулась:
— Почему вы так уверены, детектив-констебль?
— Тут что-то другое.
— Кому знать, как не вам. — Она поднялась по лестнице и исчезла из виду.
Я остался один на лестничной площадке. Мне не хватало воздуха.
Женщина отдернула руку, когда он попытался за нее ухватиться.
Мальчик очутился в ярмарочной толчее между рядами прилавков. Взрослые — вдвое выше его — шли в разных направлениях, на уровне глаз мелькали руки. Мальчик потянул за руку другую женщину, но та высвободилась и исчезла в толпе, и он, запыхавшись, остановился. Его толкали со всех сторон. Он потянулся к другой, вроде бы знакомой руке. Синие вены, длинные ногти, серебряные кольца. На этот раз он сжал руку крепче и не выпустил, когда его поволокли прочь из толпы. Только ухватился за запястье обеими руками и повис, шаркая ногами по земле.
Женщина остановилась и еще раз дернула рукой. Потом наклонилась к мальчику:
— Ты чего прицепился?
Мальчик отпустил ее запястье. У этой женщины только руки походили на материны, а так она была моложе. От нее пахло цветами. Она смотрела на мальчика с жалостью и любопытством. Он открыл рот, еще не зная, что скажет, но света вдруг стало меньше. Чья-то тень заслонила солнце, плечо сжала крепкая ладонь.
