Мальчик задрожал еще сильнее. Сжал зубы, чтобы не стучали, и зажмурился.
— Полицию вызовем? — обратилась Дот к мужу.
Тот закивал и поднялся с места, радуясь, что ему нашлось дело.
Дот растирала мальчику лоб и виски. Казалось, у него кровь кипит от жара.
— Дот… — позвал Сай из коридора.
— Иду, — ответила она и вышла из комнаты.
Мальчик неслышно выбрался из-под одеяла и подошел к двери. Щелкнул выключателем, потом еще раз и еще. Выглянул в коридор. Сай и Дот озадаченно смотрели на неработающий телефон. Мальчик на цыпочках прокрался к двери, отодвинул засов, открыл дверь.
Какая-то фигура отделилась от темноты и медленно двинулась к дому. После дождя на небе высыпали звезды — в городе мальчик таких не видел. В их свете стоящий перед ним человек казался тенью — черной, чернее ночи.
— Молодец, — кивнул он мальчику.
Плоское лицо с заостренным подбородком не выдавало никаких эмоций, зато торс с переплетающимися дорожками бугристых мускулов и вен казался средоточием вселенского зла. Правой рукой в перчатке человек покрепче сжал гвоздодер, левой провел по голове мальчика. Около уха рука замерла. Он раскрыл ладонь и протянул мальчику монетку.
— Что надо сказать, Кош?
— Спасибо, Бейтмен. — Мальчик робко взял монетку.
Он опустился на крыльцо, а Бейтмен вошел в дом.
— Вы кто? — послышался голос старика. — Что вам нужно?..
Послышался влажный шлепок, что-то грузно обрушилось на пол.
Старушка пронзительно закричала:
— Не надо! Не…
Снова влажный шлепок, и снова что-то упало на пол. Мальчик расслышал глухой стон. Потом булькающий звук и какое-то слово. Кажется, старушка пыталась позвать мужа. Послышались еще два шага, удар, и все стихло.
Сжав в руке монетку, мальчик вгляделся в темноту. Рот его наполнился слюной, перед глазами замелькали радужные сполохи. Единичные блестки постепенно слились в ревущий огненный поток, будто впереди был яркий свет, а не непроглядная тьма.
В тот год стояла убийственная жара. Нескончаемые, наполненные лихорадочным зноем дни оставляли ощущение нереальности. Под гул кондиционеров и звяканье кубиков льда в бокалах люди тихо сходили с ума. Город купался в ярком свете, принуждал жить в нескончаемом потоке сияния. А долгожданная ночь казалась иллюзорной, пронизанной электричеством. Всюду мелькали искорки: девушки в летних нарядах, парни с белозубыми улыбками.
С полуночи и до шести утра на их лицах сохраняется особое выражение. Они кочуют по барам, целуются на улицах, размахивают руками на тротуарах. Им кажется, что вчерашний день где-то далеко, а о будущем можно забыть хотя бы на несколько часов. Большинство из них — те, кто ищет в учебе спасение от экономического кризиса, хотя студенческие кредиты им в жизни не выплатить. Остальные работают где-нибудь за мизерную плату и отрываются в выходные. По ночам они ловят момент, и та неуверенность в будущем, которая не отпускает их днем, хотя бы ненадолго сменяется ощущением определенности. Шла моя сто двадцатая ночная смена. Первые шесть месяцев из вроде бы пожизненного срока.
