Судя по ее виду, сама новенькая так явно не считала. Но деваться было некуда. Поэтому она пошла вперед, будто по бутылочным осколкам.
Первой Лена подошла к Абасовой, которая сидела на первой парте и всегда доставала всех своей излишней разговорчивостью и дотошностью.
— Лена, — заявила новенькая, подавая свою маленькую ручку.
— Люба. Очень приятно. Если что, то можешь ко мне всегда обращаться, если тебе надо, — улыбнувшись во все свои пухлые щеки, заявила Абасова.
Потом новенькая подошла к Зубову, Стецкой, Николаевой. Когда очередь дошла до Коляна, то он немного приподнялся на стуле и заявил:
— Николай Анатольевич. Всегда к вашим услугам.
А местный весельчак Вершинин вообще сказал, что он Петя Камушкин, что вызвало мгновенный взрыв хохота во всем классе.
Глядя на этот странный ритуал, Макс чувствовал, что по его телу бегают непонятные электрические искры. Он видел, что эта девушка заметно отличается от тех, «колхозниц» и «доярок», с которыми он был вынужден учиться.
Она приехала из города. Не из их города, а из ГОРОДА, настоящего крупного населенного пункта. И этот факт доказывали ее манеры, образ разговора, стиль в одежде. Ведь даже деловой школьный костюм смотрелся на ней, не хуже вечернего платья.
Наблюдая за тем, как Лена ритуально обходит класс, Макс вдруг заметил в окне белое облако. Оно было таким ярким, как блузка Лены. И к нему хотелось поскорее прикоснуться.
Парень чувствовал, как это облако приближается к школе, и каким-то образом входит в класс. Оно было огромным и добрым. Оно навевало что-то простое и нежное. От его присутствия хотелось радоваться и улыбаться. Вдруг из самого центра облака выскочила чья-то белая ручка.
И звонкий голос: «Лена», — раздался откуда-то. Максим вздрогнул и, опомнившись, пожал руку девушки.
— Я Лена. А ты? — Уже не скрывая улыбку, повторила она.
— Максим. Я Максим, — ответил он, чувствуя, что его голос звучит так, будто он только что прикончил зомби.
— Не обращай внимание. Он у нас немного «странненький», — пропела вездесущая Абасова.
По классу пробежал легкий хохот.
— Все ровно, брат. Девушки не кусаются, за исключением Спицыной, — отчеканил со своего места Вершинин.
Класс взорвался хохотом. А Спицына, с которой шутнику довелось сидеть, попыталась ударить его книгой.
Макс чувствовал, что все смеются над ним. Он бы мог перевернуть все так, как будто все смеялись вместе с ним. Но сложно поставить на колеса трактор, если он уже валяется кабиной к низу.
