Рутина | страница 77
Правда, рассказы Лео были немного легковесны и носили названия типа «Последняя танга в Константиноконопле» и «Полпорции Пол Пота», но он обещал, что раскачается годам к сорока.
– Козероги вызревают долго, – говорил он. – Не торопи меня, и я удивлю тебя хорошей книгой.
Я был рад поработать с Лео, от его природной звериной красоты и легкого обаяния все были без ума, и я тоже. К тому же у нас уже была экспериментальная короткометражка «Перечитывая Жака Лакана», снятая два года назад. Хорошая была команда: Илья Знойный, Лео и я. Работа не сказать, что выдающаяся – я десять минут говорю о старом добром sunn-vynn, и все это разбавляется антисюжетными странностями: автокадром из холодильника, как Илья лезет туда за колой, или Лео, читающим философию на фоне полотенца с рекламой пива «Балтика», или видом салюта с закадровым голосом «красное небо – кусок минета».
Лео умел играть на куче музыкальных инструментов, прочитал невероятное количество всего, вообще разносторонне развивался, никуда особо как будто не погружаясь и не торопясь. Насколько мне было известно, он еще и недавно расстался с девчонкой, с которой встречался несколько лет, и это тоже настраивало в его пользу.
– А кто оператор? – спросил я.
– Оператор опять наш любимый Знойный, – сказал Лео. Он, видимо, не знал, что Илья перестал со мной общаться, не объяснив причины. Ладно, я воспринял это как хороший повод наконец уже вывести его на чистую воду, докопаться до причин нашей разлуки и попробовать сойтись опять.
Возможно, все началось с того, что у него появилась девушка. Сначала Илья Знойный как-то несерьезно к ней относился, говорил, что хочет ее бросить, но не бросает, потому что боится, что она прирежет его или себя. Всем своим видом он показывал, что этот роман продлится недолго. Даже совал прочитать мне ее любовные эсэмэски, посмеиваясь. Девушка (она тоже училась во ВГИКе, на актерском) использовала для описания своих чувств слова «бабочки в моем животе», а мы считали такое верхом пошлости. Но она была заботлива, приносила нам «Липтон Айс Ти Зеленый», когда мы болели с похмелья, или еду, если сам Илья или я, который жил в его комнате, пока мне не дали свою, были голодны.
– Ты целеустремленная, – замечал я. – Решила взять Илюшу в оборот.
Ох, я! Насмехался над ней, подсирая Знойному, пожирая пиццу или слойки, которые приносила нам его девушка! Вот и настигла расплата! Сейчас же я понимаю, что она просто была нормальной. Но нормальность начинаешь ценить в человеке только с годами. В юности это кажется преступлением.
