– Давай, читай, не отвлекайся, – сказал звукорежиссер.
Я отвернулся от зала в сторону кулис и продолжил бубнить свои стишата.
Когда мы выступали, на танцполе было два человека: единственный фанат «ночных грузчиков» в Казани Евгений Запылкин и родной брат Михаила Енотова Кирилл Маевский – восемнадцатилетние парни.
– Приятного аппетита, уважаемые влюбленные, – сказал я, и мы начали.
Вдали прямо напротив сцены сидел за столиком отец Михаила Енотова, интеллигентного вида моложавый очкастый клерк. С ним были какие-то подруги семьи, они наворачивали мясцо, выпивали водку и поглядывали, как мы нерешительно топчемся по сцене и произносим текст:
стать взрослым
значит жить в чужом городе
с той, кто хочет родить от тебя в следующем году
иметь возможность выбирать
растить ли бороду
выгребать очистки из раковины рукой и готовить еду
На Михаиле Енотове был свитер «Хьюго Босс» за двести рублей из магазина «Сток», мне он предлагал надеть «Лакост» за девяносто. Для меня это было слишком, я остался в толстовке. Михаил Енотов в середине сэта все-таки снял «Хьюго Босс», под которым была самодельная футболка с принтом, вершина нашего совместного юмора – две похожие морды, как будто братьев: Сартр и Петросян. И подпись: «Who is who? Евгений Ваганович Сартр / Жан-Поль Петросян». Мы читали и читали свои странные тексты, людям было тяжело, но они терпели. Кто-то даже жиденько хлопал. Закончив, я испытал облегчение. Евгений Запылкин, впрочем, получил удовольствие, он даже двигался и знал слова. Звукорежиссер сказал:
– Ребята, у вас отличные тексты. Просто супер.
Первая профессиональная похвала.
Вечером мы играли в приставку дома у Михаила Енотова, и Кирилл Маевский говорил:
– Ты же учишься у Бородянского?! Он великий сценарист. Я посмотрел «Курьер» и «Афоня», и хотел бы я тоже учиться у него.
– А у Арабова, как твой брат? Говорят, он бог независимого кино и лучший лектор нашей шараги.
– Арабов лох! – вдруг заорал Маевский. – Вот Бородянский великий! Я бы у него отсосал!
У Маевского была странная привычка, он все время дергался, шевелился, иногда начинал двигать руками, будто играя на невидимых барабанах. Он был очень подвижный, высокий и худой пацан, все в нем ходило ходуном: и интонации, и лицо, и тело. Ему надо было сниматься в кино или играть в театре. Но становиться актером он не хотел. Маевский тоже написал пару рассказов, один из них, точно помню, назывался «Как я пошуршал с Яной» – про журналистку Яну Чурикову, которая вела программу «12 злобных зрителей» на MTV, и молодого террориста, и пробовал поступить во ВГИК, но не прошел предварительный конкурс. Теперь учился в Казани на пиарщика. Еще он играл на басу. Через два с половиной года он будет играть со мной в группе.
