Рутина | страница 26
Появился крепкий алкоголь.
Я выпил. Встал, подошел к бородатому режиссеру, угрожающе навис над ним и сказал:
– Привет, как дела?
Он явно меня узнал, но изобразил недоумение:
– Я тебя слушаю.
– Это я. Один из мужчин в пальто. Знаешь, что ты снимаешь?
– Что я снимаю? – спросил он, напрягшись, как мне показалось.
– Шляпу. Это шляпа.
Потом нас разнимали на площадке у лифта. Еще какое-то время спустя Илья Знойный и Михаил Енотов пытались оттащить меня в комнату, но я вцепился в перила и кричал, что не лягу спать выше шестого этажа. Я боялся высоты. Потом я помню, как говорил Сигите в телефонную трубку:
– Где ты? Почему я здесь один? Хочешь, чтобы я нырнул в асфальт?
Мне повезло. Пьяница пришла в гости и предложила подработать. Мы не обсуждали наш маленький секрет все это время, но, естественно, ни для кого в общаге он секретом не был. Тем не менее Сигита с Пьяницей не просто не рассорились, но даже стали хорошими подругами.
Короче, Пьяница работала редактором на сериале и решила отгрузить кусочек неинтересной работы мне.
– Смотри.
Она зашла на свою почту с моего компьютера и скачала сценарий.
– Аннотация состоит из четырех не очень длинных предложений. Это один абзац. Каждое предложение раскрывает одну линию. Но проблема в том, что, чтобы ее написать, нужно прочесть серию целиком.
– С ума сойти, – ответил я. – Это же целых двадцать минут надо потратить.
Пьяница толкнула меня в бок.
– Блок – это шестнадцать серий, – сказала она.
Пьяница открыла сайт, и я прочитал несколько аннотаций.
– Господи Иисусе, – сказал я.
– Я буду тебе присылать сценарии на месяц вперед, а ты будешь писать аннотации. Думаю, у тебя уйдет пара дней на эту работу. Это стоит три тысячи.
Она объяснила все и оставила меня одного. Конечно, такая халтура плюс стипендия уже решали все мои денежные проблемы. Тяжело было просто прочитать серию этой ерунды – надо было еще вычленить линии. Вот линия прапорщика, а вот линия буфетчицы. Вот любовная линия одного из рядовых солдат – того, который на выходных в увольнительной. В конце нужно было повесить интригу, задать звонкий вопрос, чтобы, как червя на крючок, насадить на него телезрителя. Я потратил два часа на чтение одной серии и два часа на первый черновик аннотации, который показался мне более-менее рабочим. Вспотел и очень разволновался. Нет ничего тяжелее, чем обучаться чему-то полезному.
Пьяница минут двадцать редактировала.
– Ничего не получится, – говорил я.
Она отвечала:
