— Ратники! Добрые жители Брайдерии! Славные мужи великого народа! То, что происходит сейчас отложится на памяти поколений! Не как позорное вторжение! Не как кровопролитная война, подлая во всем своем лицемерии! — государь был прирожденным оратором, и как никто другой умел подстегнуть своим твердым голосом. — Этот день запомнится не как битва за царя и свой отчий дом! Этот день, на века войдет в историю, как момент суровой доблести отцов и сынов Брайдерийского царства, не убоявшихся зла! В самый лютый час Зимы, в момент слабости Светлых Богов, принявших на свои плечи всю тяжесть ответственности за род человеческий! И, не считаясь с потерями, не убоявшись стрел, сулиц, когтей и клыков врага, принесших мир на землю! Поборовших оковы вечного хлада и вернувших Весну! Вы сражаетесь не за себя, а за окончательную победу наших Богов! За будущее!
Золото-алый с васильковыми цветами личный вымпел государя трепетал в руках одного из телохранителей Яромира. Тогда как остальная троица сгрудились вокруг знамени, и крепко стиснув оружие являли всему войску не только богатое убранство, а несокрушимую силу престола, крепко стоящего даже на проклятой земле Триградья. На лицах воинов — заросших, с обмороженными щеками и носами, с голодными глазами — выступало выражение общего подъема, воодушевления. Даже самые отвратительные по виду хари, при мыслях о величии своего дела переполнялись гордостью. Готовностью к предстоящей битве.
— Принесите эту победу Семарглу! Принесите будущее роду человеческому! — глас царя взлетел на самую высокую ноту, отдаваясь в ушах рокотом грома и шумом пожарищ: — Принесите голову Дракона Триградья мне! Вперед сыны Брайдерии! Над нами солнце и мы… победим!!!
Насколько сильна была клокочущая ярость в речах царя, когда он говорил про мою голову, настолько ярок был отклик брайдерийцев, чья священная ненависть, казалось сама по себе заставит рухнуть Дасунь-крепость во второй раз. Это было невероятное и захватывающее ощущение — ярость и запал просто циркулировали в толпе перекидываясь на каждого, усиливаясь и заставляя кричать, хотеть бросится в бой. Убить, растерзать ненавистную гадину. На это чувство поддался громко читающий молитвы-обращения к Богам Милош. Наши ученики, бросившие готовится к бою и осеняющие благословениями воинские ряды. Только я молча улыбался.
— На штурм!!! — взревел, указывая острием меча на Первую Заставу Бранибор, в своем подбитым волчьим мехом и продубленным холодами плаще, поверх юшмана. Его клич подхватили и все войско двинулось вперед ведомое воеводами.
