Апостол глядел как за час рухнула городская стена, способная выдержать многомесячную осаду, погребая под собой сотни людей. Куда там безмозглым дикиям! Как провалилась линия обороны людей, становясь под ногами горгулий кровавым фаршем. Как чудовища понеслись по улицам разнося дома, пожирая и разрывая людей на части. Как стоны и крики умирающих в громовой аранжировке рушащегося города касаются небес, неся к Богам проклятья и мольбы. И как хохотали обезумев от увиденного кошмара небеса, превратившиеся в палитру художника.
От грохота озаряющей поднебесье молнии я болезненно сощурился, прикрывая глаза рукой. Ледяные струи ливня, пополам с градом хлестали белую тишину омертвелых равнин. Прошлое видение в котором я видел страшную расправу над одним из своих городов бесцветной картинкой провалилось на дно сознания.
Боль пронзала правый бок к которому я безуспешно прижимал руку. Даже в темноте видно как почернели пальцы от медленно стекающей из раны крови. Кольцо на пальце неохотно отсвечивало фосфором. Второго и вовсе не было.
От кровотечения у меня двоилось в глазах, а и без того замыленный дождем пейзаж, окончательно терял четкость. Но это еще, что… судя по всему мне попали в печень. Очень тонкое наблюдение, Тьма побери того кто засадил мне в бок чернооперенную стрелу.
Как я здесь оказался? И собственно где я… умираю? Бред какой-то! Я не могу умереть! Да и причем здесь стрела? Меня же ударил Демигор.
Мне в бок случайно угодила крупная градина и боль доселе тлевшая под золой, вспыхнула с невероятной силой, скрючивая меня на размякшей от тающего снега и грязи земле. Меня просто разорвало вспышкой боли. Так словно внутри я был сшит тоненькими ниточками и сейчас эти ниточки кто-то небрежно рвал двумя руками. Держаться!
Держаться не получалось. Только болезненно орать с открытым ртом, вгрызаясь в липкую грязь и загребать её же пальцами. Тьмаааааа!!!!
Когда же словно услышав мои мольбы резь утихла и я смог немного прийти в себя, то обнаружил нечто странное. А именно гротескные силуэты вокруг. Вспышка молнии, перечеркнувшей выпотрошенное беззвездное неба вырвала из завесы дождя стройные ряды каменных изваяний в чье окружение я попал.
Ближайшим ко мне была статуя немолодого воина в богатых доспехах, украшенных языками пламени. Безобразно растрескавшееся лицо намекнуло, что кто-то свел счеты с ликом Огнебога. Подле него и вовсе без головы стоял юноша с копной колосьев. Ярха. Далее — Вирг, которому молились торговцы в Балабараше, заключая свои сделки. После тощий суровый с выгнутой скобкой рта и оторванными руками Иклен. Отец воинов-степняков. Дальше я рассмотреть не смог из-за слез боли застивших взгляд.
