«Подмосковье», 4 декабря 1993 г., № 49 (171).
«Ветеран», январь 1994 г.
Мы, конечно же, помним позорно-убойные «лагерные» высказывания Горького, помним его одобрение насилий большевизма — это один из «Горьких», однако далеко не самый первый и уж определенно не лучший.
Мы знаем Горького дооктябрьского — это совсем другой Горький. Знаем Горького в гневно-праведном неприятии раннего большевизма и разногласий с Лениным, решительное расхождение с Лениным, эмиграцию Горького — это тоже свой Горький.
Но мы не можем и не должны забывать и такие мысли Горького, которые еще вчера мнились нам пропагандистским бредом, изжившим себя далеким прошлым. Опыт жизни 80—90-х гг. заставляет совершенно иначе обращаться теперь к этим, как нам казалось, идеологическим штампам, столь недавно еще умаляющим великого писателя в нашем мнении.
Это — мысли писателя, слишком часто грубовато прямолинейные, дабы соответствовать догмам марксизма, но в них светится большая человеческая правда (взяты из Собр. соч. Горького, изд. Худ. лит., М., 1953).
«Пролетариат все более ясно видит, что условия жизни создаются… злым разумом и деспотической волей хищников, паразитов».
«Известно, что по роковому стечению обстоятельств члены буржуазных правительств в большинстве своем — жулики… В современном буржуазном обществе, морально одичавшем, обнаглевшем и больном, честный человек невозможен…»
«Тлетворный, разлагающий «дух» современной буржуазии ярко выражен ростом количества и повышением мерзости «качества» предателей…» (уж такого количества самого невероятного предательства, как в 80—90-е годы XX столетия, русская земля не ведала от веку — множественное явление иуд всевозможных размеров и достоинств. — Ю.В.).
«До октябрьской революции буржуазные «мыслители» — политики, социологи, журналисты — писали о русском рабочем и крестьянине как о народе самом некультурном, пьяном, безграмотном и как о народе, который обладал исключительной способностью покорности, терпения. Знаменитый историк Моммзен и не менее знаменитый Трейчке говорили о массе русского народа как об «удобрении» для немецкой культуры. Может быть, следуя за ними, а может быть, по чувству отчаяния, один из русских литераторов кричал о своем народе: «дрянь славянская народ родной!» Автор вот этих строк, возмущенный терпением крестьянства и его забитостью, временами теряя понимание смысла истории, тоже думал о своем народе не очень ласково…
