Вернувшись домой, Воскобойников часто находил жену грустной, едва отвечающей на вопросы.
Он принимался рассказывать ей о своих научных работах, о своих впечатлениях, пытался увлечь научной фантазией и замолкал, не слыша ни слова в ответ, ни вопроса… Наташа, не стесняясь, зевала и нетерпеливо била ногой об пол.
«Да когда же ты кончишь?» — сквозило в каждом ее движении, в тоскливо застывшем каменном лице, в злых, скучающих глазах.
В первые дни Наташа радовалась своему хозяйству, возилась целый день, убирая комнаты, восхищалась преимуществами электрической плиты, играла с ребенком, а мужа встречала веселая, вся какая-то светлая.
Но после нескольких месяцев сытой, спокойной жизни молодой женщине, видимо, все это надоело.
— Знаешь, милый, я сегодня провозилась с Колей и не приготовила обеда, пойдем в общественную столовую.
Это стало повторяться все чаще, потом вошло в обычай. Воскобойников не любил шумных обедов на людях, но примирился.
«Не сидеть же Наташе все дома!»
Серьезная супружеская сцена произошла по поводу того, что Воскобойникова почувствовала себя вновь матерью.
— Не хочу! Я только что начала поправляться. Ребенок меня совсем изуродует, состарит.
— Милая, но ведь это закон природы. Естественно…
— Да, я знаю, почему ты это говоришь! Новый ребенок еще более меня свяжет. Ты нисколько обо мне не думаешь, хорошо ли мне, весело ли, или я умираю от скуки. Ты только занят своими опытами. Скажите, пожалуйста, кому они нужны? Я должна сидеть целые дни дома… Не хожу на собрания, не бываю в театре, на музыке — нигде!
— Да ведь и я не хожу!
— Какое мне дело до тебя! Ты разве человек? Какой-то полоумный кисляй! Только тоску на меня наводишь. Не хочу, слышишь, не хочу иметь больше детей.
— Но как же Шварцы?
— Ну, и женился бы на немке. Самая подходящая для тебя жена.
Воскобойников бросился к женщине-врачу, заведующей приютом для рожениц, но она посмотрела неодобрительно на него сквозь очки и учительским тоном изрекла:
— Осуществлять материнство предоставлено свободному выбору женщины. Это ее неотъемлемое право.
— Но ведь я — отец? Имею я голос?
Заведующая презрительно фыркнула и повернулась к нему спиной…
Пока Наташа была в приюте, маленького Колю поместили в общественное учреждение для воспитания детей.
Вернулась Наташа в домик радостная, бодрая, даже более ласковая, чем обыкновенно.
— Знаешь, милый, нашему Коле там очень хорошо. Оставим его там. Ведь мы всегда можем его навешать.
И, так как Наташа в то же время целовала и вилась вокруг мужа повиликой, то Колю и оставили навсегда в «Учреждении».
