Все работы с самого начала можно разделить на две неравные части – два списка. В первом списке окажутся исследования, рассматривающие начало в широком смысле, т. е. начало как первый этап развития человечества, сменяющийся позже другими этапами, начало как первобытное общество. Но это – совсем другой предмет исследования. Интересующее нас начало – пересечение качественной грани между животным и человеком, стадностью и социальностью – при таком понимании теряется из виду, делается невозможным выделение четкого критерия, позволяющего утверждать: вот здесь перед нами еще животное, а вот здесь – уже человек.
Так, в одном из исследований первобытности автор пишет: «Превращение обезьян в людей, стада животных в человеческое общество было очень длительным, сложным, противоречивым процессом, занявшим несколько миллионов лет и захватившим обширные территории»3. Не подвергая сомнению истинность этого высказывания, мы вынуждены констатировать, что его истина для нас неприемлемо абстрактна, и там, где автор, как ему кажется, дает ответ, для нас вопрос только начинается: в какой момент указанного процесса перед нами уже человек, а не животное, общество, а не стадо? Только при такой постановке вопроса можно приблизиться к пониманию социальности. Но ни одна из работ, попавших в первый список, даже не считает такой вопрос актуальным и, таким образом, не имеет прямого отношения к теме нашего исследования.
Впрочем, об одной работе нам придется сказать особо. В целом ничем не привлекательная, она обязана нашему вниманию исключительно своим названием, которое почти полностью совпадает с подзаглавием нашей работы. Речь идет о защищенной в 1990 г. в МГУ по специальности «диалектический и исторический материализм» кандидатской диссертации А. Е. Лернера «Начало человеческой истории как объект социально-философского анализа». Но, кроме похожего названия, исследование не имеет ничего общего с тем, что планируем сделать мы, и фактически написано на другую тему. Понятие начала истории у Лернера по смыслу полностью совпадает с понятием первобытности в широком смысле, т. е. первобытным обществом. Попытка рассмотреть «начало человеческой истории как конкретное историческое событие» для автора упирается в «многозначность и расплывчатость понятия социального», в то время как для нас само такое рассмотрение необходимо, чтобы лучше понять социальное. «Естественные узы» общности, табу, общину – эти и другие явления автор принимает в готовом виде, заранее существующими, и вопросом «как они возникли?» не задается
