Но вот однажды через три недели, после того, как ребята оставили Москву, все они оказались, наконец, на самой конечной станции Средне-Азиатской железной дороги.
Здесь уже отряду был организован прием. Приехавшие прежде всех Пройда, китаец Сан-Ху, индианки и Стремяков договорились с начальником станции, сделали ему указания о цели своего приезда и приготовили до утра приют: пакгауз разгрузочной станции.
Вплоть до вечера запечатанные с ребятами вагоны должны были стоять в тупике.
В одном из этих вагонов через маленькое отверстие смотрел, выслеживая что происходит на станции, Петряк, сообщавший товарищам свои наблюдения.
Под другим терпеливо дежурил, забравшись на тормозную раму и балансируя на ней так, чтобы не попасть под колесо, Вагонетка.
Почувствовав, что вагоны приехали уже на край света, ребята в качестве дневальных ждали от руководителей распоряжения и терпеливо скрывали свое присутствие на избранных ими самими постах.
Но только что наступил вечер, стемнело, зажглись фонари станции и опустели линии запасных путей, как среди составов товарных вагонов зашагали фигуры двух человек.
Это были Стремяков и китаец Сан-Ху, приставший к Пройде, чтобы помогать большевикам в Индии.
Стремяков и Сан-Ху сперва нашли вагон, в котором было отверстие Петряка.
— Затворники! — позвал Стремяков в дырочку.
— Ты, Мишка… что?
— Приехали! Сейчас вагоны поставят к разгрузочной, будем вылезать!
— Ура!
— Готовьте багаж!
— Есть, скажи другим.
Сан-Ху тем временем искал пульман, под которым дневалил Вагонетка.
Но он не знал его номера и в потемках сбился, останавливаясь то перед одним, то перед другим составом.
Стремяков выручил его.
— Ходя-камрад, здесь!
Стремяков ущупал глазами насторожившуюся фигуру Вагонетки, который принял в темноте товарищей за посторонних и старался сжаться еще больше, чтобы не выдать себя.
Он только что было кое-как расположился жевать переданные ему товарищами виноградинки сухого изюма и теперь, искривившись «в три погибели», не смел пошевельнуться, чтобы высунуть голову и взглянуть, кто подошел.
Китаец и Стремяков, поняв трагическое положение законопатившего себя в угол под вагоном, вымазавшегося в мазуте дневального, хмыкнули, и Стремяков издевательски шепнул:
— Буржуй! Ишь ложу занял!.. вылазь, черт, вагон сейчас поедет!
— Стремяков? — Вагонетка шевельнулся и быстро высунул голову.
— Да, скажи, своим, чтоб готовились слезать. Багаж выбрасывать сразу, как только пристанем. Приехали!
