Большевики по Чемберлену | страница 16
Однако, несмотря на время самого сладкого предутреннего сна, в доме не все спали.
Подойдя к двери, чтобы толкнуть ее и высунуть голову, Стремяков вдруг остановился и вздрогнул.
Он услышал где-то близко около себя сдержанный, негромкий разговор.
Стремяков частью удивленно, частью испуганно насторожился, соображая откуда он исходит, догадался, что это из комнаты, находившейся прямо по соседству с ванной, но под прямым углом от нее в коридоре, так что дверь этой комнаты с бодрствующими в ней людьми образовала тупик коридора. Через стекло двери исходил скудный красноватый свет. Благодаря тому, что она была приоткрыта, фразы разговоров ясно были слышны. Но как же был поражен предприимчивый комсомолец, когда по отдельным фразам разговора и всему происходящему он открыл, что люди в уединенной глухой комнате занимаются почти тем же, зачем пришел и он сюда с Петряком, а именно заговорщическою фотографией, точнее проявлением негативов…
— Вот так штуки! Товарищи по делу! — сжался парень, — что же это они мастачат?
Стремяков почуял, что происходит что-то имеющее прямое и непосредственное отношение к деятельности батальона всех за всех.
Он остановился в лихорадочном возбуждении и мысли его молниеносно завертелись. Но он замер без движения.
В ближайшую минуту комсомолец убедился, что он не ошибся.
— Это что? — спросил слащавый церковно-певучий басок одного из присутствовавших в комнате.
— Это комплекты курсантов, занимающихся для агитации варварскими языками и их руководители.
— А… а у вас же еще есть азиатские комиссары ихнего зиновьевского кагала. Где они?
— На этих есть только фотографии по одному — по два человека, как удалось выкрасть моей приятельнице.
— У-гу — хорошо! Пускай теперь комиссарики попробуют из совдепии куда-нибудь нос высунуть…
— Да кому-нибудь из них там прокламацию пропишут. Сохраните эти вещи у себя. Но, пока от вас не будут взяты негативы и письмо, не спускайте с посылки глаз. Она у вас пробудет до вторника. Я все это упакую, запечатаю и печати у вас должны быть нетронутыми… Вы за все отвечаете…
— Да я же сам знаю, что товарищи со мной не поцеремонятся, если они что-нибудь узнают. А от вас ни я в обиде не буду, да и еще кто-нибудь заработает.
— За это не беспокойтесь, заработаете.
Тот, который говорил о том, что «товарищи не поцеремонятся», в противоположность его собеседнику не только произносил слова без акцента, но в церковной певучести его голоса, наоборот, даже было что-то московски знакомое и чтобы увидеть этого человека, Стремяков пользуясь потемками коридора рискнул подвинуться и поднять голову на уровень стекла.
