тѣмъ помогли еще и бѣднякамъ городскимѣ». — «Ежели такъ, отвѣтилъ я, то за мною дѣло не станетъ.» И тотчасъ поѣхалъ и назначилъ, какъ ему хотѣлось; но признаюсь, что дѣлалъ сіе съ нѣкоторымъ нехотѣніемъ, ибо вся сія намѣстникова затѣя была не по моимъ мыслямъ, и я предусматривалъ, что работы и трудовъ будетъ много и что денегъ растеряемъ мы, и никакой дальней красы тѣмъ не произведемъ и ничего важнаго изъ того не выйдетъ. Но, какъ любящій все великое, намѣстникъ неотмѣнно того хотѣлъ, то принужденъ я былъ его желаніе исполнить и заблаговременно приготовлялъ себя, къ многимъ новымъ трудамъ и заботамъ.
Въ слѣдующую затѣмъ ночь предъ свѣтомъ пріѣхали къ намъ дѣйствительно ожидаемые знаменитые гости, Ѳедоръ Матвѣевичъ Толстой и Матвѣй Васильевичъ Муромцовъ. И первый не успѣлъ проснуться, какъ, задолго до вставанія намѣстника, прислалъ за мною и просилъ меня, чтобъ я сводилъ его въ садъ и показалъ ему все мною сдѣланное. Я охотно согласился на его желаніе и, водя его всюду-и-всюду, имѣлъ удовольствіе слышать и от сего, весь свой вѣкъ при дворѣ жившаго и все видѣвшаго вельможи, всему-и-всему, сдѣланному мною, превеликія похвалы, и при семъ увѣрился, что все расположено и сдѣлано было мною съ наилучшимъ и новѣйшимъ вкусомъ. Песчаной руинѣ, каскаду и гроту не могъ онъ приписать довольно похвалъ; но ни чѣмъ я его такъ не удивилъ какъ своимъ эхоническимъ зданіемъ. И этотъ случай въ особливости такъ мнѣ памятенъ, что не могу и нынѣ его забыть. Приведя его въ надлежащій размѣръ, спросилъ его: «каково сіе зданіе кажется вашему превосходительству». — «Очень хорошо и очень у мѣста», сказалъ онъ. — «Но за нимъ есть еще штука, подхватилъ я, оно у меня эхоническое и производитъ прекрасное эхо; не изволите ли послушать?» — Сказавъ сіе, закричалъ я. Г. Толстой не успѣлъ услышать отвѣтъ, какъ усмѣхнувшись сказалъ мнѣ:—«ахъ, братецъ, вздумалъ обманывать, посадилъ тамъ человѣка, да и говоритъ, что эхо». — «Неужели вы не вѣрите, подхватилъ я, и вправду думаете, что тамъ у меня человѣкъ для отвѣт- ствованія посаженъ?» — «Да какъ же не такъ, подхватилъ онъ, какъ можно этакому эху быть?» — Засмѣялся я, сіе услышавъ, и сказалъ: «но какъ можно, чтобъ я сталъ васъ обманывать? Но коротко: ежели не изволите вѣрить, что это натуральное эхо, то не угодно ли самимъ вамъ закричать, вѣрно вашъ голосъ отмѣненъ от моего и вы услышите, что тѣмъ же голосомъ будетъ и отвѣтѣ». — Онъ тотчасъ закричалъ и, услышавъ отвѣтъ, онъ опять таки сказалъ: «воля твоя, а я не вѣрю». — «Ну, хорошо, подхватилъ я, когда не вѣрите, то не изво- лите-ль закричать что-нибудь по-французски или по-нѣмецки?» — «Неужели у тебя тамъ французъ, или нѣмецъ посаженъ?»— Онъ и закричалъ дѣйствительно по-французски. И какъ такой же отвѣтъ услышалъ, то тогда только онъ удостовѣрился, и сіе побудило его сказать: «фу, какая пропасть, от роду не слыхивалъ такого прекраснаго и удивительнаго эхо; но отчего же это и какъ?» — И тогда принужденъ былъ я ему также сіе изъяснить, и потомъ повелъ къ самому зданію.
