И потянулись бесконечные дни темноты.
Других портретов Эр Хордоха не существовало, стереть самого себя со стены он не мог, а подземелье вышло слишком прочным и надежды на то, что его смоет болотом, не оправдались. Со временем дедушка Пако просто впал в дрёму, становившуюся все глубже. Если бы Пако не провела по нему руками, он и не проснулся бы, даже от ее присутствия в подвале.
* * *
— Но зачем ты превратил себя в портрет, дедушка? — спросила Пако в конце рассказа.
— Как это зачем? — возмутился тот. — Во-первых, я ещё не доучил тебя! Кто, кроме тебя, сможет продолжить наш род шаманов, насчитывающий десятки поколений? Во-вторых, я должен был посчитаться с этим Хорхе, позорящим всех шаманов! И в-третьих, я не дал ему восторжествовать надо мной посмертно, хотя не сомневаюсь, что он плюнул вслед, когда спихивал мое тело в болото!
Пако почти физически ощутила ту самую цепь ненависти, о которой говорил Гилдерой. И будь её воля, она эту цепь затянула бы на шее убийцы дедушки, со всей силы.
Но у неё были только руки, и этими руками Пако попробовала прорыть стену корней.
— Не позорь меня, — проворчал дедушка со стены.
— Фо фе фаф? — спросила Пако, пытавшаяся откусить корень.
— Твоя сила — в единении с природой! Слейся с джунглями вокруг, стань их частью! Кусты сами уберут корни, раз уж тебе это так важно, — объяснил дедушка.
Пако бросила бесполезные попытки и села посреди подвала, попробовала войти в транс, но кончилось это тем, что она уснула, и очнулась уже под вечер.
* * *
Последующие сутки прошли в какой-то лихорадочной череде попыток раскопать корни, войти в транс, поговорить с тюремщиками, вскрыть дверь, следовать наставлениям сердитого дедушки. Разгрызая засохшую лепешку, Пако не могла отделаться от мысли, что Гилдероя утопили в ближайшем болоте, и что её напарники и вправду плохо кончают. Судьба? Случайности? Ворожба таинственного Хорхе? Но зачем он вернулся больше трех десятков лет спустя?
Впрочем, по поводу последнего вопроса Пако вскоре любезно просветил сам Хорхе.
Она в очередной раз окровавленными руками пыталась прорвать сплетение корней, когда в темноте раздался звук открывающейся двери. Следующее, что увидела Пако — вспышка заклинания, и мир погас.
* * *
Пако пришла в себя от обрушившейся в лицо болотной воды. Закашлялась, замотала головой, и почти сразу вспомнила, что было раньше. Она стояла на небольшом островке, привязанная к столбу. Полная луна ярко освещала окрестности, включая хижину метрах в пятидесяти. Сердце Пако рванулось туда — дедушка! — но что она могла?
