Татка возмутилась, она считает, что поклонение приятно любому артисту, а Сорока тихо так сказал:
— Нет ничего противнее влюбленной девчонки, разве что мартовские кошки…
Мальчишки захихикали, а Татка покраснела.
В колхозе нас встретил председатель; он был очень большой, голова очень маленькая. Только потом я разглядела, что она у него недавно побрита, а лицо так загорело, что казалось, с него сняли скальп.
Он начал нам объяснять, что у них за колхоз, что ему от нас нужно, и тут Сенька его перебил:
— А где вы нас разместите, тут и дома приличного нет…
Председатель его внимательно рассмотрел маленькими глазками, мудрыми, как у слона, а потом пообещал:
— Всех я в школе поселю, а тебе могу мой персональный кабинет выделить, авось, кормилец, смилостивишься…
Сенька мгновенно исчез в толпе ребят, а председатель сказал жестко:
— Чтоб дурака не валяли — выгоню; вы не играть приехали, норму выполнять придется, иначе даже детишки вас обсмеют. Они помладше, но уже зарабатывают…
— А разве разрешается эксплуатировать несовершеннолетних? — спросила Галка официальным тоном, точно она прокурор.
Председатель засмеялся и нагнулся слегка, чтобы ее разглядеть.
— Категорически запрещено, товарищ ревизор. Но весной мы раздаем скот для откорма, ребятишки его за лето отгуляют, а осенью сдают. Вот тебе и трудодень, на булавки. Что для школы положено, сами покупают, из кармана родителей не тянут…
Потом мы разместились в школе возле старой церкви. Мы вымыли полы, повесили на стенах по совету Гриши букеты полыни от блох, набили мешки сеном. И вдруг стемнело. Свет не хотелось зажигать, и меня «завели» вместо транзистора: я всегда детективы рассказываю, благо мама нас дома снабжает бесперебойно.
В такие минуты меня все облепляют, как банку с медом, никаких конфликтов с коллективом. Мальчишки устанавливают порядок, приносят подушку под спину, воду — обслуживание по высшему классу сервиса. А самим им читать лень, а еще труднее добиться, чтобы они за книгой поехали хотя бы в библиотеку. Мар-Влада первое время чуть не плакала, а потом стала «заманивать», как маленьких. Приносила интересную книгу, начинала на перемене читать вслух и обрывала на самом интересном месте.
Она надеялась, что они объедут несколько библиотек, книжных магазинов. Она не знает до сих пор, что вместо этого я им рассказываю содержание дальше: я-то книгу всегда читаю, мама мне приносит.
Мар-Влада сказала, что их пассивность — от пресыщения. Взрослые нас так пичкают знаниями, сведениями, информацией, что организм начинает биологически сопротивляться.
