Значит, лицемерить?
Тогда почему все так дружно возмущались моим сочинением о Молчалине, когда Мар-Влада прочла его вслух в классе?
А мне кажется, надо писать правду объективную, уметь видеть и хорошее и плохое.
Вот моя мама внешне очень симпатичная, хотя ей за сорок; девчонки даже не верят, когда я говорю о ее возрасте, а папа постоянно повторяет, глядя на меня: «Если бы в этом диком котенке была хоть капля маминого обаяния!»
Мама не пользуется косметикой, не делает гимнастики, но фигура у нее лучше, чем у молоденьких. Главное украшение ее лица — ямочки на щеках и подбородке, когда она улыбается. И необыкновенно красиво вырезанный рот с такими яркими губами, что она не нуждается в помаде. А волосы у нее вьются еще лучше, чем у Инны, и ни одного седого, без всякой подкраски. Отец рядом с ней кажется старым, хотя они почти однолетки.
Родилась я у них поздно, потому что до меня у них был сын, и меня они «завели» после его смерти от воспаления легких. Они очень боятся, что не «поставят меня на ноги», и кажется, иногда жалеют, что родили меня. Особенно когда участились «попадания» в их сверстников. Они так называют внезапные смерти от инфарктов…
У мамы талант всем нравиться. Ее любят и соседки, и на работе, и все знакомые. Только и слышу: «Какая у тебя мама милая, веселая, отзывчивая, культурная, скромная, добрая…»
Папа всю жизнь на нее молится. По секрету Инна рассказала, что он три года ее добивался, ходил как привязанный, потому что был маленький и некрасивый и его отец был парикмахером, а ее — профессором из старинной петербургской семьи. Мама отца не помнит, он умер, когда ей было три года, но разговоров о ее семье хватает. Она удивительно умеет подчеркнуть, что снизошла к отцу. Правда, с тех пор как он стал полковником, он иногда огрызается, но долгими ссоры не бывают. Мама приласкается, улыбнется всеми ямочками — и папа снова кроткий, как овечка…
О маме говорят, что она человек долга. Она очень аккуратна, квартира у нее блестит, в библиотеке у нее лучший учет в городе, о ней даже писали в «вечерке».
В детстве я ее очень любила и гордилась даже ее поклонниками. А они появлялись периодически из читателей библиотеки. Они писали в ее адрес благодарности, приносили цветы, проникали к нам домой, но мама как-то умела превращать их просто в друзей. И папа на них не злился. Он говорил, что не возражает, чтобы они носили ей белье из прачечной и сумки с продуктами.
Я часто в те годы утаскивала ее от всех, мы гуляли вдвоем по улицам, и она рассказывала мне всякие истории. А потом я узнала, что она переделывала концы многих книг, чтобы не воспитывать во мне пессимизма. Даже в «Короле Лире». В ее варианте Корделия оставалась жива, а казнили всех неблагодарных. Я так возмутилась, когда прочла Шекспира!
