Из комнаты прислуги выглянула заспанная Глаша.
— Не знаю, я помогла ей платье снять, она капот накинула, взяла семки, пошла вниз, а я спать легла. Может, она к Настёнке завалилась?
Проверили все — Марфутки нигде не было, потом до Маланьи дошло, нет крытой шубы Марфуткиной, знать, куда-то ушла… такого в жизни не было, потемну Марфутка никогда никуда и не ходила.
И тут, как молния, сверкнула догадка — дочка сильно хотела пить, после соленого леща, а гадкая падчерица выскочила из столовой Глашку свою защищать, не притронувшись к своему чаю.
— Охти мне! Батюшки светы! Это ведь Марфутка к нему побегла, к Анфиму!!
Едва попав руками в рукава, накинув какой-то старый плат, в домашних туфлях побегла по снегу на соседнюю улочку, к Анфиму, истово молясь про себя, чтобы ничего не случилось. Да не услышал её Боженька, знать, отвлекся на другие дела.
Анфим по вторникам вечерком сиживал с Апполинарием у себя в кабинете, попивали они винцо, вели разные разговоры и играли по-маленькой в картишки. Не было у них другой кумпании, сторонились двух хитрованцев в городе-то, вот и встречались они у Анфима раз в неделю.
Растрепанная, взопревшая от быстрого бега Марфутка, не обращая никакого внимания на Аполошку, ринулась к заметно подвыпившему Анфиму:
— Сокол мой ясный, как я без тебя столь времени жила!!
Она с неожиданной для себя ловкостью просто-напросто запрыгнула на Анфима, лихорадочно нацеловывая его лицо, тут же полезла расстегивать дальше его рубаху.
Будь Анфим трезвым, ничего бы и не случилось, а тут винцо в голову ударило, деваха сдобная, сама на колени залезла, просит-приговаривает, чтобы он её полюбил, потушил пожар внутре!
Теперь уже Анфим не удержался, задрал её капот, а под ним только одни панталоны и имеются. Будь она опять же в платье, может, и остыл бы Анфим, но вот сию секунду ударило ему в голову похотливое желанье. Они не видели и не слышали никого, торопливо срывая с себя остатки одежек. Аполошка жадно глядел на них, нисколько не стесняющихся его, и с трудом сглатывал — ему до смерти хотелось вот также, прижаться бы к пышному заду Марфутки, и ощупать всю эту сдобу (ага, выставляла себя скромницей!!), да и помочь Анфиму потушить пожар в девице.
— Да и девица ли она? — задался он вопросом, но в это время Анфим, почти потерявший остатки разума, краем глаза заметил Аполошку и рявкнул:
— Пошел вон!
Марфутка, добравшись до ничем неприкрытого тела сокола, оглаживала его руками, и нечасто получающий ласки от продажных девок Анфим превратился в льва. Что они вытворяли с Марфуткой, оба рычали, стонали, у Анфима как в молодости, появилось неутолимое желание, он почувствовал себя молодым жеребцом. И скакали они часа два до тех пор, пока в кабинет с воплем не ворвалась растрепанная Маланья:
