Квашня полеживала в кроватке, потягивалась и нисколько не жеманясь, говорила:
— А и понравилося как мне, давай-ка, милый, повторим?
— Ты меня выпила всего, мне надо маленько восстановиться! — Анфим чувствовал себя двойственно: с одной стороны: квашня-квашней эта Марфутка, оказалась очень горячей девкой, иные после первого разу, вон, как Гранька его, с неделю зажимаются и до себя не допускают, а эта скакала на нем и вертелась ужом под ним, до сих пор сладко ноет все внутрях! А Наська? Да ту пришлось бы потом уговорами и посулами соблазнять?? Тут вон только мигни, по первому требованию ноги раздвигает. Богатство, оно, конечно, хорошо, но спать со снулой рыбою?? Прокормит он свою горячую девку — одно плохо, никчемушная она во всем остальном. Ну, да пока станет в постели стараться, и он будет хорош. А строптивой Ставровой девке уж он подберет жениха на славу, постарается!
Жаль, конечно, Аполошка категорически не согласен — видишь ли, уговорился с тещею новоиспеченною, тоже, сказывает, горяча бабенка. Да оно и понятно, столь годов без мужика — белугою взвоешь и на прыщавость вниманья не обратишь. Да и для баб самое основное не прыщавость али ещё чего, а причинно место — крепкое до могутное!
И получился у Настены перерыв в кознях.
Марфутка категорически не соглашалась идти домой, так и осталась жить у Анфима, что ей пересуды, когда открылась ей тайная сторона жизни, да какая сладкая, а ежли она станет так-то вот уваживать Анфимушку, то и шуба крытая, бархатна, вот-вот будет её!
Маланья днем моталась по делам — надо же было доченьку, хоть и подпортившую свою репутацию, но замуж отдать, а ночами тоже пропадала.
Всезнающая Глашка хихикала:
— Настён, да она у второго поганца пропадет — Аполошки!
— Но он же супротив неё — молодой??
— А в энтом деле ровесников и не ищут, пусть себе тешатся, все до тебя не пристают. А батюшка твой вернется, разберется!
Свадьбу Марфуткину Анфим все-таки умудрился провести экономно, хитренько убедив её, что шуба желанная лучше. Недолго позадирала нос лавочникова жена, у Анфима отродясь не было в доме прислуги, Ганька, жена первая — ловкая, ухватистая содержала дом в чистоте и порядке. Она только по ночам ныла и кисла, а Марфутка ничего и не умела делать, окромя поспать-поесть да нарядами заняться. Вот и бегала Маланья к дочушке — порядок навести, еду приготовить. Посмеивались людишки-то:
— Анфим двух баб враз и заимел, одну дневну, другу ночну.
Ночна, то ли действие капель прошло, то ли ещё чего, враз скисла, не стало той жадной до Анфима бабенки, и он озадачился, потом, правда, Маланья пояснила отчего Марфутка такая стала:
