Незаметно Стёпка стал очень востребованным, то в столицу мотался, то «здеся вершил многия дела», но одно оставалось неизменным — спать с Лучиком, иначе малыш плохо спал, днем был кислый, кот на него ругался. На что сыночек только крепче прижимал кота к себе.
— Любовь зашкаливает ко мне! — гордился котище.
В полгода у Любавы уже было четыре зубика, против двух Лучиковых, а неуёмная энергия не давала покоя, ползала шустро, постоянно куда-то лезла — Стёпкины котики ни на минуту не расслаблялись, если егоза была в манеже, обязательно умудрялась вылезти из него, а котики бдили. Их прибавилось, но отдать должное, «порядок блюли неукоснительно, от ить воспитание енеральское!»
Оба малыша обожали Муську, коняшка же преданно оберегала и охраняла их. И я свсем не удивилась, когда первые слова у малышей были — у Лучика — Тёпа, у дочки — Ля, ля, Поля, а потом надолго Пол стал — деда Поля!
Любава беспрекословно слушала только братика — стоило тому погрозить пальчиком и сказать: «Не, Ава, не!» — все, ребенок становился идеальным, ненадолго, но бывало. Топать начала она первая, Лучик был потяжелее и крупнее, но пошел и он дней через десять, вот тут-то мы дружно все взвыли — детки стали термоядерные, жить стало весело.
В таких вот заботах пролетало время, и незаметно подобралось пятилетие деточек. За это время родился и подрос мини-копия Антипы — «ить литой я, надоть, како случилося» — Артемий, такой же живчик, но под чутким руководством Любавы, «чистый проказник».
Антипа пополнел, вид заимел справный, но суетился всё тако же. Обученные ведовые разъезжались по всему Лиарду, их очень ждали и в больших, и малых селениях, при Магвере создали целое отделение, где Антипа вел свой персональный ведовской курс, за эти годы «народилося много ведовых», и Антипа с нетерпением ждал, когда откроется школа для шестилеток ведовых.
Косик дохаживал последние месяцы в холостёжи, ить Тиаль учебу заканчивает, свадьбу, после долгих споров, где лучше, собирались праздновать на две столицы. Таши с Вирушкой все так же мотались по городам и весям, вызывая ворчание Антипы, — «сколь можно государевы дела решать в ущерб своим». Деда Поля, любимый дед Любавы-Забавы, потихоньку передавал свои знания и навыки нашей шпанюге, которая ходила с вечно сбитыми коленками, категорически отказывалась одевать платья, лазила по деревьям, дружила с окрестными пацанами, умела свистеть и плеваться, лихо гарцевала на Муське — оторва. Лучик…, этого мужичка любили все, очень серьезный, справедливый, с обаятельной улыбкой, не оставлял никого равнодушным.
