И тем не менее место сопереживанию есть даже в тюрьмах, если заключенные имеют возможность заботиться о ком-то, что и зафиксировала Леб в ходе своей работы. Она беседовала с заключенными-мужчинами в возрасте от 35 до 74 лет, которые заботились о своих умирающих товарищах. Большинство из них были готовы прийти на помощь 24 часа в сутки, выполняя все необходимые действия – от уборки до смены памперсов. Они оказывали эмоциональную поддержку, беседуя с умирающими, молясь за них, держа за руку и помогая подготовиться к посещению родственниками. Они также защищали их от возможного жестокого обращения со стороны других заключенных и выступали посредниками в общении с надзирателями. Таким образом, заключенные обеспечивали умирающим товарищам комфорт в последние дни их жизни.
Причины подобного поведения исполнены благородства. Заключенные, заботившиеся об умирающих, хотели делать что-то полезное и значимое. Они понимали, что в какой-то момент могут оказаться в таком же положении. Для одного из них толчком послужили слова сиделки в тюремной больнице, сказанные умирающему заключенному: «Готовься к встрече с Сатаной!» Ему захотелось сделать так, чтобы с умирающими обращались достойно вне зависимости от того, что они совершили в своей жизни.
Заключенные не получают за свою работу никакой платы или дополнительных привилегий. Вы можете подумать, что это снижает их заинтересованность, но на самом деле все как раз наоборот. Не имея внешних стимулов, они воспринимают свои поступки как истинно бескорыстные. Один из них написал в анонимной анкете, что для него было важно «отдавать кому-то свое время, не испытывая нужды в похвалах или сертификатах. Любить кого-то просто потому, что это правильно»{153}. Когда волонтеров спрашивали, что, на их взгляд, людям нужно знать о тюремном хосписе и их добровольной работе, чаще всего они отвечали: «Они должны знать, что мы помогаем потому, что искренне хотим делать добро»{154}. Многие говорят, что забота об умирающих дает им возможность показать свою истинную сущность. Один из них сказал: «Я был хищником. А теперь я защитник». Другой сказал: «Я нашел в себе нечто такое, что считал навсегда потерянным. Теперь я больше не отброс общества. У меня есть что дать людям».
Работа в хосписе также меняет восприятие заключенными их собственного положения. Они наблюдают за проявлениями сострадания друг у друга и за тем, как это сострадание принимается, и перестают воспринимать тюремную систему как совершенно антигуманную. Получается, что система меняется благодаря их собственному вкладу.
