Я не хочу тут сказать, что одни формы борьбы с глобальным терроризмом лучше других в нравственном отношении или более эффективны. Это сложная проблема. Легкие «решения» неизбежно оказываются слишком наивными. Я хотел сказать лишь, что многие отмечают явную связь между пониманием смысла смерти Иисуса и способами решения проблем нашего мира. Если Богу необходимо наказывать, значит, это порой нужно делать и нам. Если Бог разрешает проблемы с помощью насилия, то он, возможно, хочет, чтобы и мы поступали так же. Однако в западном мире в течение последнего столетия появилось много сторонников если не пацифизма, то введения жестких ограничений на применение военной силы для решения глобальных проблем, и потому некоторые церкви предложили такие подходы к смерти Иисуса, в которых божественное наказание не играет никакой роли. Некоторые даже предположили, что связь между божественным наказанием и смертью Иисуса придумали сравнительно недавно, хотя на самом деле мы найдем эту тему в самой Библии (где она помещена, как я намереваюсь показать, в совершенно иной контекст). Мы также найдем ее у отцов Церкви первых веков, и стоит заметить, что многие из них решительно осуждали смертную казнь в те времена, когда она была обычной мерой наказания в жестоком мире Римской империи. Нам не следует слишком поспешно делать вывод о том, что теории искупления непосредственно отражаются в социальной практике или отражают ее.
Все это показывает, насколько сложны недавние споры о смысле распятия Иисуса, в которых люди мучительно ищут ответ на вопрос, зачем это было нужно. Если кому-то кажется, что некоторые теории искупления, связывающие крест и наказание, оправдывают насилие и агрессию, будь то в семье или в международной политике, значит ли это, что нам следует отказаться от их рассмотрения, даже если они опираются на некоторые тексты Писания? Или – если взглянуть на это с другой стороны телескопа, – коль скоро эти теории искупления считаются важнейшими для Писания и для проповеди Евангелия, так что попытка смягчить их равносильна отказу от присущей Евангелию духовной силы, означает ли это, что мы должны видеть в описанных выше возражениях дьявольскую хитрость, отвлекающую Церковь от сути возвещаемой ею вести? К сожалению, эти вопросы часто смешиваются с другими, касающимися культурных, политических и социальных проблем. Все это мешает трезвому свежему прочтению Писания.
Но допустим, что вы выбрали первый вариант – что модели искупления, связанные с наказанием, следует отбросить, потому что за ними стоит ужасный образ Бога или потому что они ведут к не менее ужасным социальным последствиям. Какие тогда остаются альтернативы? Традиционно их было две, и обе они всерьез притязают на определенное основание в Библии.
