Таким образом, размышляя о смысле крестной смерти Иисуса, реформаторы попутно боролись с тем, что считали церковными злоупотреблениями, критикуя чистилище и мессу. Я не специалист по XVI и XVII векам, но я полагаю, что в целом деятели Реформации и их последователи искали библейские ответы на средневековые вопросы. Перед ними стоял вопрос о том, как можно умиротворить разгневанного Бога позднего Средневековья – и в этом мире (через мессу?), и в том (в чистилище?). На оба эти вопроса они отвечали: нет, гнев Божий уже успокоен благодаря смерти Иисуса. В ее повторении нет необходимости; более того, если мы пытаемся проделать это снова, мы тем самым косвенно утверждаем, что смерти Иисуса было недостаточно. (Отголоски этого спора мы видим, когда экзегеты стараются обойти стороной Кол 1:24, где Павел, похоже, говорит, что его собственные страдания каким-то образом восполняют некий «недостаток» страданий Мессии.) Реформаторы не подвергали сомнению стоящую за этим идею о том, что суть Евангелия заключается в умиротворении Божьего гнева. Они просто исходили из того, что именно об этом Павел и говорит в Послании к Римлянам 1:18–32 или даже в Первом послании к Фессалоникийцам 1:10 или 5:9.
Конечно, если вам приходится отвечать на средневековые вопросы, лучше дать на них библейские ответы, чем небиблейские. Однако сами библейские тексты указывают на то, что существуют вопросы получше, которые трудно заметить, если ты сконцентрировал внимание на ложных вопросах. Я когда-то говорил, что, читая Евангелия, можно расставить все галочки в нужных квадратах, но все равно прийти к ложному результату: так ребенок, соединяющий точки в книжке с головоломками, не зная значения цифр, может получить слона вместо ослика или, коль скоро я пишу это в Шотландии, Андреевский крест вместо флага Великобритании.
Должен также добавить, что два последних абзаца, если прочесть их вне контекста, могут дать нам крайне искаженное представление о реформаторах. Лютер и его коллеги были энергичными исследователями Писания, их завораживала новозаветная весть о благодати и любви Бога, о которой им не рассказывали учителя в детстве и юности. Среди прочего, они снова и снова обращались к благодати, любви, вере, надежде, свободе и радости как к конечной основе всего – и, разумеется, эти вещи были основой их воодушевления и энергии. Это для них было самым главным. Тем не менее на то, как они понимали библейское учение о смерти Иисуса, сильнейшее влияние оказывали две вещи, о которых я уже говорил: чистилище и месса. Даже когда они с благодарностью смотрели на крест как на действенный знак Божией любви, они не могли забыть об этих идеях и о своем стремлении создать такую церковь Реформации, где подобные злоупотребления и заблуждения будут невозможны.
