- Блиндаж строишь? - бросил он, когда Родион приблизился.
- А ты чего не распаковываешься? Все философствуешь? В тихом омуте, знаешь ли... Пошли!
- Прежде объясни, пожалуйста...
- Все в свое время или немного позже, - сверкнул улыбкой Щадрин. Он взял его под руку и отвел за ограду. - Эй, орда, прошу любить и жаловать: мой однокашник и друг, светило исторической науки Вадим Таволгин!
Ребята повскакали.
- Во-первых, - сморщился Таволгин, - мы уже...
- А во-вторых, - немедля перебил Родион, - мы тебя сейчас напоим-накормим и кое-что покажем! Как, ребята, покажем?
- Покажем! - охотно и не без гордости грянул одобрительный хор.
- Хороши молодцы, а? - восхищенно подмигнул Щадрин. - Все лучшие мои ученики, энтузиасты, за передовое готовы в огонь и в воду, что Костя, что Феликс, что Олег, что...
Таволгин едва сдержал ироническую улыбку, ибо дурашливый бесенок рефлексии некстати шепнул ему, что Родион сейчас малость похож на хвалящего своих мужиков Собакевича. Разумеется, Таволгин тут же вышвырнул глупого бесенка из мыслей и принял достойный вид.
Покончив с представлением, Родион легонько подтолкнул Таволгина к приветливо распахнутому пологу шатровой палатки. Там уже был стол, накрытый по-походному, мужской рукой, но щедро. К своему неудовольствию, Таволгин обнаружил в центре и пару бутылок: ему всегда казалось преступлением вот так, походя, травмировать свой мозг, лишая себя ни с чем не сравнимого удовольствия ясно и четко мыслить. Правда, выпивки не так и много вроде бы. Но кто знает, что еще тут будет вечером...
Парни за столом набросились на нехитрую снедь, ели так, что за ушами трещало. Порой вспархивал разговор, но все о вещах специальных, понятных всем, кроме Таволгина, который все более чувствовал себя лишним в этой крепко сбитой родионовской команде. Про себя он лишний раз отметил, что о существенном, о деле, люди все чаще разговаривают на марсианском для постороннего языке, - и к чему же все это ведет?
Но интонации были доступны Таволгину. В них улавливалась какая-то напряженность. Не взаимоотношений, нет: тут была полная спаянность. Что-то внешнее или предстоящее скользило меж слов подавленным волнением.
- Двинем сегодня на полную мощность, - внезапно, не в лад предыдущему, сказал Родион. Стало тихо. - Вот так!
Он рубанул воздух и обвел всех взглядом. Кто-то крякнул, послышались нестройные голоса: "Верно...", "Все равно придется...", "Давно пора!". Голоса точно подбадривали друг друга. В них легким диссонансом вплелось сомнение Кости в устойчивости какого-то частотного фильтра.
