— Ох уж этот старикашка Эндимио! — посмеивался старый дуб.
— Индейская трубка, индейская трубка, открой свой секрет, — напевала мисс Дикинсон странные слова.
Ты тоже никто? Или, может быть, нет?
Индейская трубка, поверь мне, поверь.
Ты тоже никто и нас двое теперь
[19].
Вскоре она вернулась с чайником «Камелия Бонда». В другой руке сжимала говорящий камушек.
В этот миг на полянке появился ворон: каркнул, подлетел к Тау и попытался вырвать у него из рук камень.
Дальше всё стремительно завертелось.
Ворон наскакивал, Тау отбивался одной рукой, пряча за спину вторую, в которой сжимал булыжник.
— Выцарапай у него глаза! Выцарапай глаза! — послышался хриплый голос старухи Деборы. Она вынырнула из чащи, но никто не заметил, в какой момент.
— А ну-ка, Майя, — скомандовал Дядюшка Дуб, — несите ваши лимонные косточки!
Мальчик Йогурт и Майя помчались за синей коробкой.
В этот миг Ванильная Девочка залепила ворону такую оплеуху своей новенькой мраморной рукой (а мраморная рука, несмотря на всё своё изящество, не перестаёт быть каменной), что тот каркнул как резаный, отлетел к ближайшему дереву, да так и остался сидеть там со сломанным крылом. Глаза его сверкали от бессильной ярости.
— Осторожно! — закричал Мальчик Йогурт. — Она хочет напасть!
Старуха Дебора, не выпуская из рук Говорящее Бревно, наступала на детей. Но, заметив Дядюшку Дуба, рванула прочь, да так, что пятки засверкали.
Наброшенная на плечи чёрная мантия летела за ней по воздуху, словно крылья ворона. Казалось, старуха вот-вот взлетит!
Майя и Тау бросились за ней вдогонку. Шустрая старуха петляла, как змея, между колючими кустами ежевики. Но дети ориентировались в лесу как у себя дома!
Майя неслась сквозь лес, словно маленькая газель. Она догнала удирающую старуху и схватила её за плащ. Дебора резко остановилась и обернулась. Разинув огромный рот, она попыталась ухватить девочку за руку.
Тау бросился на помощь сестре. Он собирался пнуть старуху прямо по жёлтым зубам. Но пасть, распахнувшись ещё шире, проглотила сандалию Тау.
— Ай! — вскрикнул он.
Казалось, у старухи не две руки, а целых восемь. Чёрная мантия развевалась, как щупальца спрута, и будто подталкивала детей к открытому рту.
В это мгновение медвежонок Петибертус, издав боевой клич медведя Умбертуса, отважно прыгнул прямо на Дебору, изо всех сил боднув её. Раздался звонкий стук — голова Петибертуса была очень твёрдой. Майе и Тау удалось увернуться от жадных рук и ожившей чёрной накидки.
