Тау хотел, чтобы Майя поиграла с ним в говорящих медвежат. А Майя отказывалась. Ей хотелось поиграть в двух маленьких волшебников.
— Почему ты всё время командуешь? — злился Тау.
— Ой, да кто бы говорил, — отвечала Майя.
Всё ещё ворча себе под нос, Тау погнался за белой бабочкой.
— Только не убегай! — крикнула ему Майя.
— Тебе надо — ты и не убегай, — огрызнулся Тау.
Но вдруг споткнулся и покатился прямо в кусты.
Майя кинулась брату на выручку. Когда же она наконец помогла ему выбраться из кустов, на них напал целый рой пчёл. Дети бросились бежать со всех ног.
Пересекли вброд ручей, пару раз шлёпнулись, поскользнувшись на лесном мху, и наконец увидели пещеру, где и укрылись.
Пчёлы уже давным-давно отстали.
— Интересно, где мы? — спросил Тау, оглядываясь по сторонам.
Внезапно пол в пещере задрожал. Дети услышали тяжёлые шаги какого-то великана. Что-то надвигалось на них из темноты!
— Бежим! — крикнула Майя.
Мощный рёв сотряс стены пещеры:
— Р-р-р!
Должно быть, это ревело гигантское чудище. Испуганным детям показалось, что они даже различают слова: «Вы кто такие? Вон отсюда!»
Оба бросились к выходу не разбирая дороги. Бежали молча, чтобы чудовище их не услышало. У обоих так колотилось сердце, что трудно было дышать.
Наконец Тау и Майя, потные и красные, выбрались из пещеры.
Дубы расступились, и перед детьми открылась круглая полянка, поросшая мягкой травкой и со всех сторон окружённая лесом. Только здесь они остановились и перевели дух.
Солнце жарило на полную катушку. Трава блестела, будто только что прошёл дождь. Там и сям мелькали фиалки, никем никогда не виданные, покачивались колоски, наливаясь зерном. На краю поляны росло вишнёвое дерево, усыпанное вишнями, ещё незрелыми и даже на вид кислыми. Слышалось пение удода, в чаще заливался щегол. Стрекотание цикад напоминало мерное тиканье старых часов.
Посередине поляны лежал ствол дерева. Обыкновенное бревно. Но, как ни странно, бревно это тихонько горело.
— Смотри, огонь!
На солнце огонь выглядел таким светлым, что мог остаться попросту незамеченным. И всё же это были самые настоящие язычки пламени. Почти прозрачные, они весело плясали, отсвечивая синеватыми всполохами. Дыма видно не было.
Брат и сестра осторожно приблизились к этому слабому, чуть живому огню, не оставлявшему на траве никаких следов, даже пепла. Они с удивлением рассматривали бревно, мерцающее раскалёнными угольками, которое при этом не тлело и не рассыпалось. Подойдя (огонь выглядел таким безобидным, что, казалось, его можно было накрыть ладонью), они невольно залюбовались огненным цветком, который на мгновение поднялся, высунул свой язычок цвета мяса и воды, потом исчез. Но в следующий миг появился вновь, такой чистый и нежный, что походил на бегущий ручеёк.
