Позволительно вспомнить, что за все несогласия с утопией Ленин карал. Это с Ленина повелось: каждый несогласный с марксизмом и его российской практикой — предатель, его удел — мытарства, гибель. Отныне неприятие марксизма и его (Ленина) утопии есть государственная измена, ибо он (Ленин) и народ — одно и то же.
Из марксизма было сделано извлечение самого важного — учения о диктатуте пролетариата — и утверждено как необходимость постоянство террора. Партийной доктрине должны подчиняться все — это непреложное условие существования советского общества. В тотальном насилии и принуждении государство черпает устойчивость, а марксизм как учение служит правовым и нравственным обоснованием подобного порядка.
Отсюда террор и подавление людей становятся естественным состоянием общества. И свершилось самое страшное: с этим свыклись.
Происходило растление народа, иначе утопия не могла существовать.
Со временем исчезает необходимость в массовых арестах, чистках, преследованиях. Вывелись несогласные. Заменились на послушных и еще — сытых и относительно сытых — это новая категория свободы (разложения), потому что отныне степень сытости и оснащенности жилплощадью определяет гражданскую сознательность — и ничто другое.
Философия приспособленчества, отказа от себя во имя государства (присвоение человеческих жизней) дала и дает новую поросль людей, хотя ее тоже строго прочесывают «женевские» грабли.
Три социальные группы получают небывалое развитие в государстве ленинской утопии: партбюрократия (со всеми ее разновидностями: военная, советская…), каратели и охранники (всех «родов войск») и уголовники.
Все эти три социальные группы сделали все для растления народа — и, следует признать, преуспели в этом чрезвычайно.
Людей нет — есть доктрина, нечто большее, нежели люди, общество. Ничего вообще вне пользы марксизму — лишь это определяет назначение человека, следовательно, и искусства и вообще любых страстей, мук и свершений.
Теперь личность — это уже не что иное, как часть единого целого. Она должна быть обработана, как и всякая другая, подогнана под нужды целого — огромных маховиков работы. Эту крохотную частичку целого можно с успехом приладить для производства любых операций.
Люди штампуются государственным механизмом согласно требованиям маховиков работы. Каждый человек — ничто перед величием работы механизма.
Общность, отказ от себя, стирание всего личного — вот высшие добродетели нового порядка, конечный итог воспитания людей.
