И все эти расправы — без очевидцев, адвокатов, свидетельств честных, безмундирных врачей и прессы. Так что обеспечена тишина расправ. Ни крохотного валика ряби не разбежится по душам людей. Тишина.
И улыбается человек в кепочке: прочно сработан весь этот социалистический терем — всё-всё, буква в букву для счастья трудовых людей.
Салют от Непогрешимого…
26 декабря закончилась выработка условий договора.
Между тем на переговоры приглашены страны Антанты. До истечения срока, данного им для ответа, оставалось десять дней. Поэтому главы делегаций временно разъехались по своим столицам. Иоффе собрался в Петроград.
В канун отъезда, на совместном завтраке, Гофман указал Иоффе на то, что, по его, Гофмана, мнению, русская делегация превратно понимает мир без аннексий, на который согласились Германия и союзные с ней государства. Гофман напомнил делегатам декларацию советского правительства о праве народов на самоопределение. Стало быть, этим правом и могут воспользоваться Польша, Курляндия, Эстляндия и Лифляндия — их представители уже и высказались за отделение. Поэтому срединные державы не считают отделение их аннексией.
«С Иоффе точно удар случился… — вспоминает не без удовольствия Гофман. — Русские дали свободу своему разочарованию и возмущению. Покровский указал, что не может быть и речи о мире без аннексий, поскольку Германия собирается отторгнуть от России чуть ли не 18 губерний…»
«Они думали, что немцы просто откажутся от всех оккупированных областей и предоставят их русским», — сухо заносит в дневник Чернин.
Словом, советская делегация немедленно отправилась в Петроград.
3 января из Петрограда поступила радиограмма за подписью Иоффе. Советское руководство предлагало перенести переговоры в Стокгольм. Немцы и австрийцы отвергли это предложение. Им, победителям, ставить условия?! Кто, в конце концов, у кого просит мира?
7 января советская делегация вернулась в Брест-Литовск, но уже во главе с Троцким как наркомом иностранных дел Республики. Иоффе присутствует как рядовой делегат.
Немецкий офицер (он встречал делегацию в Двинске) рассказывает: двинские окопы со стороны русских совершенно пусты, деморализованная армия оставила их, путь на Москву открыт.
В повествовании Гофмана проскальзывает грусть: какие переговоры? Захватить Петроград и Москву…
8 января на переговоры пожаловал сам турецкий великий визирь. Талаат-паша — бывший мелкий почтовый чиновник, «милостями» которого едва ли не под корень в 1915 г. выкошено армянское население Турции — сотни тысяч душ. Немцы с пониманием отнеслись к акции. Раз это увеличивает мощь и уверенность союзника, пусть режут… дети тоже не помеха. Германия должна победить!
