Огненный крест. Бывшие | страница 105
По возвращении из Брест-Литовска разработал проект декрета о национализации частных банков и управлял самой национализацией.
Являлся членом Реввоенсовета Второй армии на Восточном фронте, руководил подавлением восстания рабочих на Ижевском и Воткинском заводах и слившегося с ним мятежа крестьянства и части московских продотрядов. Подавил успешно.
Затем Сокольников командирован на Южный фронт и введен в Реввоенсовет Девятой армии. Без политического руководства армия превращалась в анархический сброд.
На VIII съезде РКП(б) был докладчиком по вопросам военного строительства, отстаивал необходимость «скорейшего перехода от партизанского сепаратизма к централизованной», регулярной «революционной армии». Являлся членом комиссии по пересмотру партийной программы. Можно сказать, с немногими другими крупными большевиками был сердцем и легкими партии.
После съезда получил назначение в Тринадцатую армию, на фронт против Деникина, а затем (для поддержания авторитета руководства) назначен командующим Восьмой армией, где разложение грозило не только армии, но и фронту.
«Штаб армии (Восьмой. — Ю.В.), — вспоминает Сокольников, — кочевал с места на место, всегда рискуя быть захваченным врасплох; часть работников штаба дезертировала, а некоторые перебежали к белым…»
Вскоре Сокольникова отзывают в Москву, на TI конгресс Коминтерна. После конгресса какое-то время командовал Туркестанским фронтом; руководил становлением советской власти в Бухаре, воевал против басмачей, а с осени 1922 г. наконец осел в Москве в почетнейшем качестве наркома финансов. Им оставался до 1926-го, в котором стал зампредом Госплана. К тому времени Сталин уже укрепил на самых важных постах своих людей. Григорию Яковлевичу пришлось потесниться. Среди большевиков он выделялся умом и хваткой — ни одно из порученных дел не провалил. Успешно справился с такой сложной задачей, как инфляция и денежная реформа. И на дистанции в три четверти века Григорий Яковлевич вызывает к себе уважение. Не был он партийным изувером[29], а способностями обладал исключительными. Пожалуй, «там» по уму ему не было равных…
Летом 1922 г. Григорий Яковлевич представляет советскую Россию на Гаагской конференции. А после Чижиков не стал теснить его различными все более низкими должностями, а взял и стер с земли, подцепив к одному из страшных московских политических процессов.
Чижикову нужны были вот такие представительные процессы-пугала. Если сейчас, спустя почти шестьдесят лет после расправы над Сокольниковым, автор этой книги слышал, как многоорденоносный пенсионер, член партии с сорокалетним стажем рассуждал о чернобыльской катастрофе: