Выгон | страница 6

Прогулявшись по Выгону, я иду не домой, а в загончик для оборудования. Открываю дверь трейлера, в котором теперь живет папа. Снаружи его поджидает собака, а лошади тянут шеи из-за ворот, высматривая сено. Старый трейлер от ветра защищают бетонные блоки. Одно из окон выбило прошлой зимой во время шторма, и отверстие залатали деревянным щитом.

Внутри я нахожу папу. Поверх связанного мамой свитера, который он до сих пор носит, пусть теперь на локтях и красуются заплатки, на нем рабочий комбинезон, а в карманах, как всегда, шпагат для обвязки тюков и перочинный ножик. Папа сидит в обитом мягкой тканью угловом кресле, откуда через большое окно из оргстекла открывается лучший вид на участок и поля, а за ними на залив и мыс. За день и небо, и отблески на волнах не раз меняют цвет из-за быстрых порывов атлантического ветра. Облака расступаются, и волны заливает солнечный свет. В низкий прилив обнажается часть скалы. Иногда свет озаряет холмы Хоя, другого острова к югу от мыса, так что видны мельчайшие детали, а в другое время холмы полностью скрыты туманом.

Трейлер освещают лучи зимнего солнца, и в воздухе кружится принесенная снаружи пыль и дым папиных самокруток. У двери висит уличная одежда и стоят резиновые сапоги; низкий столик устлан бумагами, относящимися к разным делам фермы; мерцает газовый камин. В противоположном углу спальня, а собака ночует под трейлером, как волк в своем логове, прямо под тем местом, где спит папа.

«Чувствуешь что-нибудь?» – спрашивает папа и начинает рассказывать мне о толчках, хотя я о них и так знаю. Эта земля, с ее утесами и пляжами, где, говорят, впервые заявил о себе Сторский змей, где влачили жалкое существование жители острова Скара-Брей, где затонул «Хэмпшир», хранит немало тайн.

Некоторые жители западного побережья Оркни, включая папу, заявляют, что иногда ощущают толчки или слышат гул – низкое эхо, которое, кажется, способно сотрясти весь остров, оставаясь при этом настолько тихим, что сомневаешься, слышал ты что-то или тебе померещилось. «Его почти не слышишь, скорее чувствуешь, – говорит папа. – Это негромкий гул, как гром где-то вдалеке. И всё же земля дрожит так, что окна и полки трясутся. Толчки однократные, но часто они повторяются несколько раз в течение пары часов».

Местные говорят, что уже много лет ощущают эти толчки, но не могут выявить никакой закономерности. Им любопытно, природное это явление, дело рук человека или нечто сверхъестественное – да и происходит ли это вообще на самом деле.