— Ритуал помолвки завершен? — вскричал маг. — Не верю своим глазам!
— Как же так… Девочка моя, ты правда согласилась стать женой некроманта? — пролепетала королева, пока подступивший король довольно разглядывал печать.
— Разве не в этом состояло мое предназначение еще до рождения? — спросила у королевы Тая, невольно выделив предлог «до».
Королева Амалия виновато опустила глаза и молча кивнула. Тае невольно стало жаль эту женщину, она ласково взяла ее под руку, прижалась и сказала, старательно играя роль любящей дочери:
— Все хорошо, мамочка. Теперь всё наладится, вот увидишь.
Карие глаза королевы отразили потрясение: принцесса не баловала мать появлениями нежной привязанности, больше доставала капризами. Крупные слезы навернулись на глаза женщины и потекли по щекам, она с такой горячей признательностью посмотрела на «дочь», что Тая мысленно пообещала себе при первой же возможности надрать сестре уши и за это тоже.
Пуховая перина была настолько мягкой, что тело Таи будто парило в воздухе и это непривычное ощущение мешало заснуть. Тонкое одеяло было настолько невесомым, что не ощущалось на теле и это тоже слегка раздражало: Тая привыкла дома спать на старой жесткой кушетке, завернувшись в плотное ватное одеяло зимой и шерстяное летом, а про лебяжий пух никогда и не думала.
«Роскошества богатой жизни не по мне, — ворочалась Тая, — скорей бы вернуться в привычную жизнь! Начинаю сочувствовать сестре: ни минуты покоя, постоянно служанки вокруг скачут, переодеться — и то самой не дают! Хорошо хоть постоянных фрейлин здесь нет, не приходится таскаться по комнатам с вечным хвостом из кучи девиц за спиной, но и без них не сладко: потянешься к книге — ее тут же служанка хватает и начинает читать вслух, захочешь налить себе сока — а лакей уже наполняет бокал и лицо у него напуганное, будто его казнят, если он не успеет вцепиться в графин раньше тебя. Перед сном каждый день королевский лекарь осматривает, всякий случайный синячок залечивает и заклинания, предотвращающие развитие болезней, навешивает: что-то типа ежедневной магической прививки делает. Братья со мной сюсюкаются, будто мне пять лет, а не почти шестнадцать, за столом специально обсуждаются лишь те темы, что «мне» интересны, то бишь наряды, балы, пикники, чуть только король заикнется о политике — королева мигом переводит разговор. Я тут волком от тоски завою, если задержусь, так что прошу, сестрёнка, приснись мне немедленно!»
