. Юровским по памяти была обозначена численность внутренней охраны: «5 или 6 латышей» и еще «несколько товарищей». Нетребин, как увидим из другого источника, действительно был в их числе. А Ион? Рискнем предположить, что речь идет все о том же Цельмсе («Цальмсе»), о котором Юровский писал еще в 1922 г. В докладе Юровский мог назвать его имя — Ян, а стенографистка — неправильно расслышать и неточно записать. Цельмса действительно звали Яном. Имя Яна в 1945 г. в беседе в спецорганах называл и П. 3. Ермаков, подчеркивая, что Ян — заместитель командира латышского красноармейского отряда. Речь идет, вероятно, об одном и том же человеке, действительно латыше. Во всяком случае, игнорировать Иона, Яна, Яна Цельмса не приходится. Юровский говорил, что в ЧК взял латышей. На вопрос о том, кто были по национальному составу охранники кроме русских, Юровский также ответил: «латыши»
>119.
А что мы находим по этому поводу в опубликованных воспоминаниях помощника коменданта Г. П. Никулина и одного из руководителей чекистов М. А. Медведева (Кудрина), участвовавших в расстреле? У первого об этом не сказано, у второго говорится о внутренней охране как о латышах>120. Обратимся к свидетельствам двух точно входивших во внутреннюю охрану лиц, и отнюдь не латышей — русских: упомянутого Юровским В. Н. Нетребина (сравнительно ранним его воспоминаниям, 1925 г.) и называвшегося бывшими охранниками, в том числе Якимовым как единственного, кого он точно помнил, — А. Г. Кабанова (более поздним воспоминаниям). Нетребин писал: «Однажды занимались вместе с батальоном областного ком[итета] парт[ии]. Я и еще несколько товарищей были взяты с занятий тов. Юровским. Вскоре нам было объяснено, что мы взяты для охраны во внутренний караул б/ц (бывшего Царя. — И. П.) и что возможно нам придется выполнить казнь б/ц, и что мы должны строго держать в тайне все могущее совершиться в доме заключения б/ц. Не без удивления мы вошли в Дом заключения. Мы были помещены в нижнем этаже дома. К моему великому несчастью, я теперь не могу вспомнить фамилии ни одного из тов. бывших во внутреннем карауле, который состоял из 5-ти чел. Помню, что со мной были два латыша, один лет 30-ти, другой лет 22-х, что один из тов. был ученик Уральского училища лет 21»>121. Мемуарист отметил, что «старший латыш», в отличие от него самого, дежурившего на посту № 1, был пулеметчиком, дежурил у «Максима» «на крыше»>122. Нетребину запомнилось 5 человек, в том числе 2 «латыша» и 1 местный учащийся, очевидно, русский. Быть может, Нетребин имел в виду лишь 5 караульных, проживавших в одной с ним комнате, или просто запамятовал их численность? Невольно обращаешь внимание и на упоминание А. Г. Кабановым «студента горного института», который после расстрела «разбирал драгоценности династии Романовых»
