В одном из зарубежных изданий членами внутреннего караула названы Кабанов, Ермаков, Партии, Костоусов>94. Это утверждение основано на показаниях захваченного белыми одного из бывших членов внешней охраны А. А. Якимова>95. Как свидетельствуют многочисленные источники, оно верно лишь относительно Кабанова. Следует подчеркнуть, что П. 3. Ермаков, А. Е. Костоусов, Н. С. Партии — жители Верх-Исетска, в то время пригорода Екатеринбурга — входили в большевистский актив этого поселка, состояли в красногвардейской дружине, осуществлявшей карательные функции. Ермаков был военным комиссаром поселка, одновременно тесно контактировал с областной ЧК. Якимов знал, что Ермаков был в числе убийц Царской Семьи и предполагал, что он входил и в состав внутренней охраны. Следствие располагало данными допроса жителя ВИЗа П. В. Кухтенкова, в июле 1918 г. являвшегося завхозом рабочего коммунистического клуба. Он сообщил, что подслушал там обрывки разговоров Ермакова, Костоусова, Партина, а также В. И. Леватных, С. П. Малышкина и А. И. Кривцова о казни и захоронении Царской Семьи. «Из всего мною слышанного, — говорил Кухтенков, — я понял, что Леватных, Партии и Костоусов принимали участие в погребении тел убитого Государя и Членов Его Семьи...»>96 Об их участии в самом убийстве речи не шло, да и в целом характер показаний Кухтенкова свидетельствовал о приблизительном знании им обстоятельств гибели Царской Семьи, в частности о 13, а не об 11 казненных и т.д.>97. Следствием были добыты фотокарточки некоторых названных Кухтенковым лиц. Они предъявлялись во время допроса Якимову для выяснения состава внутренней охраны ДОНа, имена и фамилии назывались. Очевидно, при этом применялись и меры психологического и физического воздействия. На первом допросе Якимов свидетельствовал о «внутренней охране, в которой состояли пять латышей и пять русских. Из латышей одного звали «Лякс», а остальных по имени и фамилии не знает. Из русских знает только одного Кабанова» (относительно Лякса речь пойдет далее). Следствие вновь возвращается к этому вопросу и показания записывает так: «Из числа лиц, бывших при внутренней охране, принимавших участие в расстреле, был один по фамилии, как он припоминает, Ермаков. Слыхал он также между этими лицами фамилию одного — Костоусов. Фамилий Леватных, Мапышкина и Партина он не помнит. Костоусова он видал, помнит, что ходит он в простых белых очках»>98. На более позднем следствии Якимову вновь и вновь задаются вопросы о внутренней охране. Он твердо называет Кабанова и иначе, в вариациях — Ермакова, Партина, Костоусова, в итоге — более определенно: «Хорошо я знаю, что одному из русских фамилия была Кабанов. Это я весьма хорошо помню и положительно это удостоверяю. Что касается остальных четырех из русских, то я не могу указать, которому из них какая принадлежит фамилия. Но только я помню, положительно удостоверяю, что эти русские, кроме Кабанова, носили фамилии Ермакова, Партина и Костоусова. Указать же, который из описанных мною русских носил фамилию Ермакова, Партина и Костоусова я не могу но только, повторяю, они носили эти фамилии. Пятому же фамилию я забыл и не могу сказать, был ли среди них человек с фамилией Леватных. Одного же из описанных мною людей, фамилия которому Кабанов, я запомнил именно по наружности. Эти же фамилии я потому запомнил, что меня, как разводящего, иногда посылали или Юровский или Никулин за кем-нибудь из них: «Позови Ермакова, позови Партина, позови Костоусова»
