Что мог дать суд над Николаем II, если бы его организаторы руководствовались юридическими нормами и действовали открыто? Ничего! Смертный приговор вынести бы не удалось. А если бы удалось — ему одному, — то как следовало бы поступить с его Семьей, «сотней» голов Романовых, десятками великих князей и князей романовской крови, среди которых были офицеры, ученые, поэты, с их детьми? Нет, тут и «успеем — не успеем» было ни при чем. Нужна была, по терминологии Троцкого, расправа, по возможности производимая на местах, под предлогом опасности похищений, освобождения арестованных, «сложности обстановки»; для этого очень подходили провокаторские методы, в которых большевистская власть и ЧК весьма поднаторели. И вообще, давно пора исследователям, изучающим советский период истории России, искать ключ к разгадкам крупнейших антинародных, преступных деяний не в местном материале, фактах низового порядка, а в верхах, правящих структурах, лучше всего — в воспаленном, жутком мозгу «вождя мировой революции». История последних месяцев жизни Романовых, их заключения, попытки красногвардейцев «отвоевать» Царскую Семью в Тобольске, подготовка перемещения и его обстоятельства, последующее содержание Романовых в Екатеринбурге вопиют о предопределенности этой трагедии. Попытки прикрыть некоторые явные или вполне поддающиеся выяснению и освещению страницы истории, чтобы подвести часть неискушенных читателей к выводу о случайности гибели Романовых, вынужденности шагов их врагов и убийц, о том, что все могло быть и иначе, не просто наивны, а и нечестны. Писать так до сих пор — значит закрывать глаза на практически полное истребление Романовых, где бы они ни попадали в лапы руководимых сверху экстремистов, на то, что ни одного следственного дела по фактам убийств, ни одного суда или какого-либо наказания палачей не последовало. Наоборот, палачи шли в гору, благоденствовали. Нити, которые необходимо еще распутывать и распутывать, обычно ведут в верхний эшелон — кремлевское гнездо большевизма, лично к Ленину. В этом суть всех первопричин и перипетий, связанных со злоключениями и гибелью членов Дома Романовых.
К данным о фактически заведомом отказе от процесса по делу Николая II, об ориентации на внесудебную расправу примыкает факт отказа от перевода его в центр (как в «неблагоприятной», так и в «благоприятной» обстановке). Даже в апреле 1918 г., когда бывший Царь находился под охраной в пути, а дорога на Москву была совершенно свободна, повсеместно и жестко контролировалась властью, его оставили на Урале, часть которого, в отличие от центра, была охвачена войной. Президиум ВЦИКа в постановлении от 1 апреля записал, что охрану бывшего Царя в Тобольске следует усилить за счет отряда из центра «и в случае возможности немедленно перевести всех арестованных в Москвуя
