. На первый план им выдвигается фигура Ермакова. «Организация расстрела и уничтожения трупов расстрелянных, — пишет Росс во введении сборника, — поручена была одному надежному революционеру; уже побывавшему в боях на дутовском фронте, рабочему Верх-Исетского завода — Петру Захаровичу Ермакову»
>83. А в примечаниях вдобавок утверждается, что наблюдение, контроль за охраной осуществлялся также Ермаковым совместно с Белобородовым, что он постоянно приходил в ДОН как «главный»
>84. Составитель сборника, противореча собственным словам о большой, начальственной роли Ермакова наряду с Белобородовым, полагает, что Ермаков входил и в команду по охране дома Ипатьева.
Росс не владеет основными данными по рассматриваемому вопросу, документами, даже теми следственными материалами, которые помещены им же в сборнике, не способен их всесторонне проанализировать, сопоставить. Однако этот сборник следственных материалов с предпосланным введением и комментариями является пока единственным, и потому утверждения его составителя воспринимаются как идущие от авторитетного специалиста. Некоторые авторы воспроизводят (и, вероятно, будут делать это и впредь) выводы об особой, руководящей роли Ермакова в обеспечении охраны Царской Семьи, как и в ее уничтожении. Наглядным примером тому является книга М. Хейфеца. Ее автор, как и Н. Г. Росс, опирается на показания бывшего охранника Ф. П. Проскурякова: «...несколько раз я видел большевика Белобородова, который приходил в дом... Вместе с Белобородовым приходил в дом еще какой-то человек. Ему было лет 35, роста невысокого, среднего, коренастый, плотный, волосы на голове косые, рядом, усы маленькие, черные кверху; бороду брил, щеки после бритья отливали чернотой. Отличался этот человек большим брюхом... Всегда я видел их приходящими вместе. Должно быть, они оба были главные какие-нибудь». Далее Хейфец пишет: «Генерал Дитерихс немедленно идентифицировал «пузатого» с евреем Голощекиным — кто же еще у чекистов был главный? С описания Фили и дан в его книге портрет облвоенкома. Но когда Соколов предъявил Проскурякову карточки для опознания, тот категорически показал на... изображения Петра Ермакова. Генерал мог бы сам догадаться: либо Голощекин сидел в Кремле, на квартире Свердлова, разрабатывая там жидо-масонс-кую интригу; либо ходил с Белобородовым в дом Ипатьева в Екатеринбурге. Но ему хотелось того и другого сразу!»>85 Хейфец повторяет приведенное положение из протокола допроса Проскурякова, выдавая за неопровержимый факт, истину. Он заявляет, что «в деле нет ни единой улики и показания, опровергающей хотя бы одно слово из показаний Проскурякова»
