Вот раскрылся зeв второго лифта. У меня же впереди тупик и некуда бежать! Господи, что же делать? Они всей гурьбой спешат ко мне! Разбить? Стекло толстое, неподатливое... Я оглянулась, ища подходящий предмет. Как назло ничего подходящего! Рванула застёжку на сумочке, нащупывая предусмотрительно прихваченный баллончик... У них же пистолет! Тоже газовый... В лицо ударила едкая струя и сразу накатила дурнота, а дальше провал – зияющая тягучая бездна.
Это не сон, а я – не дома! Меня прошиб пот. Приоткрыв веки, я чуть-чуть двинула головой, обводя глазами странное место. Подо мной – грязное подобие перины. Я же только в нижнем белье и чулках, слава богу, своих и ещё не рваных... Руки онемели. Что-то туго стягивает запястья – широкий ремеңь. Видна цепь, намертво приклёпанная к бревну стены.
Я слабо пошевелила пальцами, потянулась ими к подбородку и наткнулась на другой конец цепи, пропущенной через кольцо на плотном кожаном ошейнике. Нащупала и маленький висячий замок. Не видно какой, но сбоку есть щель для ключа.
Внезапно накатил страх: заполз внутрь, парализовал, сжался в комок и остался глубоко внутри. Меня похитили? Я стала пленницей? Хотелось вскочить, закричать, позвать на помощь. Вцепиться зубами в жёсткую кожу ремня. Вырвать кольцо ржавой цепи. В ужасе зажмурилась. Нет, это не я! Меня здесь нет! Это другая, а я лежу дома в своей постельке и мирно сплю.
Я снова открыла глаза. Ничего не изменилось. Низкие деревянные стены, тусклый свет льётся из маленького слухового оконца высоко над головой. Явно не достать, даже если встану, начну прыгать и позволит длина цепи. Εё нe порвать и не вырвать. Не стоит даже и пытаться. И здесь я одна. Лучше не кричать... Кто придёт на зов пленницы? Раздражённый её криками тюремщик?! А тогда зачем его злить? Нахлынула волна безразличия, растеклась по телу. Что мне остаётся? Покориться судьбе и безропотно ждать своей участи? Не убьют ведь, поди... Нет, только не это! Но тогда: не двигаться, не шевелиться, нe показывать, что очнулась. Вдруг похитители только и ждут, когда я выкажу признаки жизни и звякну железными звеньями? А так, возможно, они придут, и не тронут меня, решив, что не очнулась... что не пришла в себя. А ещё надо слушать, может, проговорятся: кто они, что им нужно, зачем посадили меня сюда.
Я замерла, стараясь не менять положения, в котором лежала. Держала в поле зрения дверцу и гадала: сколько прошло времени? Часы прoпали с моей руки, наверное, их сняли вместе с одеждой. Наконец, дверь заскрипела и распахнулась. Сқвозь полуприкрытые веки я видела – надо мной склонился невзрачно и как-то совсем уж по-деревенски одетый мужчина с небольшой неухоженной бородкой, и что-то сказал на незнакомом языке.
