Около 23.30 Николлса вызвали к штурману. То и дело падая из-за дикой качки, молодой врач наконец добрался до каюты больного. У Карпентера был совсем убитый вид. Внимательно оглядев его, Николлс заметил глубокий безобразный шрам на лбу и распухшую лодыжку, выглядывавшую из-под марсианского скафандра. Дело плохо, но, судя по несчастному лицу Капкового, не так уж безнадежно, усмехнулся про себя Николлс.
– Ну, Гораций, произнес он неприветливо. – Что еще стряслось? Опять нализался?
Его благородие жалобно застонал.
– Спина, Джонни, – пробормотал он и лег на койку вниз лицом. – Взгляни, а?
Лицо у Николлса изменилось. Шагнув было вперед, он остановился.
– Как же я взгляну, – воскликнул он раздраженно, – если на тебе этот дурацкий комбинезон, будь он неладен!
– И я про то же! – подхватил Капковый, – Меня в прожекторной о пульт ударило. А там разные ручки, острые детали. Он что, разорван? Поврежден или порезан? А швы, они…
– Господи Боже! Неужели ты хочешь сказать… – недоверчиво проговорил Николлс, опускаясь на рундук.
– Выходит, он цел? – с надеждой посмотрел на него Капковый мальчик.
– Конечно, цел! Но если тебе понадобился портняжка, какого же ты дьявола…
– Довольно! – Бойко, вскочив, штурман, сел на край койки и предостерегающе поднял руку. – И для вас, костоправов, работенка найдется, – он показал на кровоточащий лоб. – Заштопай-ка меня, только поживей. Без такого специалиста, как я, на мостике не обойтись… Я единственный человек на корабле, который знает, где мы находимся.
– Ну и где же? – усмехнулся Николлс, держа в руках тампон.
– Не знаю – признался Капковый. – Потому-то и надо спешить. Но зато я знаю, где я находился! У себя дома, в Хенли. Я тебе рассказывал?..
«Улисс» не погиб. В ту ночь, когда на дрейфующий корабль, в правую скулу которого дул ветер, обрушивались огромные массы воды, не раз казалось, что крейсеру не под силу стряхнуть страшный груз. Однако, судорожно напрягаясь всем корпусом, корабль снова и снова сбрасывал с себя немыслимое бремя. Тысячекратно, до самой зари офицеры и матросы благословляли кораблестроителей с Клайда, создавших этот крейсер; тысячекратно кляли они слепую злобу бури, то и дело норовившей опрокинуть их корабль.
Пожалуй, слово «слепую» в данном случае неуместно. В дикой своей ярости шторм орудовал с почти человеческим коварством. Сразу после первой атаки ветер невероятно быстро повернул и, вопреки всем законам метеорологии, снова задул с севера. На «Улисс», находившийся у подветренного берега, то и дело обрушивались огромные валы.
