Тати, которая было успокоилась, вновь заволновалась. Кто знает, может быть, ее исключат за ее поведение. При этой мысли у нее неприятно холодило спину. Может быть, паку Сулейману оставалось выбирать: или принять отставку учительницы, или исключить Тати. Слезы вот-вот должны были политься из глаз. Тато сочувственно смотрел на сестру. У него в голове мелькали такие же мысли.
Тати умоляюще поглядела на брата и попросила:
— Ничего пока не говори маме, То. Я сама приду и поговорю с ней.
С трепещущим сердцем Тати предстала перед директором.
— Садись, Будиарти. Ты знаешь, зачем я позвал тебя сюда? — спросил он, как обычно, спокойно.
Тати кивнула головой. Ей было трудно говорить сейчас, и она прошептала еле слышно:
— Вы, конечно, вызвали меня сюда по поводу сегодняшнего происшествия с госпожой Мустафа.
— Ты ошибаешься, — ответил директор.
Тати очень удивилась. Она судорожно сжимала в руке мокрый от слез носовой платок.
— Тати, знаешь, как ты работала во втором семестре? Посмотри в свой табель, который ты получишь завтра. В чем дело, девочка? Отметки хуже, чем в первом семестре. Разве все это происходит не из-за твоей небрежности? Посмотри, как отметки скачут. То с восьми до пяти, то с семи до четырех.
Тати говорить было нечего. Она понуро опустила голову, чувствуя на себе взгляд пака Сулеймана, который неотрывно смотрел на нее.
— Ты когда-нибудь думала о том, что можешь не сдать экзамены? Ты задумывалась над тем, как ты огорчишь свою мать, если провалишься? — И, как бы нащупав слабую струнку, пак Сулейман продолжал: — Видимо, ты не хочешь понять, как трудно твоей матери. Ты уже достаточно взрослая, чтобы думать об этом. На сегодня хватит, — сказал директор, похлопав Тати по плечу.
Тати встала. Она хотела что-то сказать, но горло сдавила спазма.
— Ну, теперь иди!
Еще более расстроенная, чем раньше, Тати вышла. Она была не в силах произнести слова обещания, которое она хотела дать директору.
— Что он сказал, Ти? — спросила Люсия, которая ждала подругу за дверью.
Тати сокрушенно покачала головой.
— Ничего, Люс, — сказала она с горькой усмешкой. — Пак Сулейман показал мне мой табель с плохими отметками. Кончено, не будем больше говорить об этом. Я должна подумать, что сказать вечером госпоже Мус.
И больше с губ Тати не сорвалось ни слова. Да и Люсия не пыталась заговорить.
К счастью, конфликт, возникший между госпожой Мустафа и учениками, удалось уладить. Хасан и Тати пришли к ней домой. Особого труда им не стоило выразить свое раскаяние. Вопреки ожиданиям Хасана и Тати, госпожа Мустафа была очень приветлива. Она даже разоткровенничалась. По ее словам, ей разрешили несколько дней не приходить в школу, чтобы она могла успокоиться и позабыть об обиде. Будто на крыльях, Тати и Хасан выпорхнули из дома учительницы.
