– Торжественно обещаю, – заявил Ульдемир. Он чувствовал себя странно взвинченным, готовым на какие–то неожиданные поступки – может быть, крайне благоразумные, но может быть, и как раз наоборот.
– Я буду с нетерпением ждать тебя, – сказала Ястра.
– Постараюсь вернуться. А если нет…
– Ну, – сказал Уве–Йорген, – тогда Властелин получит войну даже раньше, чем рассчитывает.
5
Началось с того, что мне было сказано: Властелин не принимает. Он слишком занят. Однако такого рода штуки были мне давно знакомы, еще по родной планете и родной стране. Так что отказ меня не очень смутил.
– Прошу вас доложить Властелину, – сказал я молодому человеку, всячески старавшемуся имитировать военные манеры и военную подтянутость (это удавалось ему не очень), – что у меня к нему важное послание.
– Гм, – сказал он. – Вы разносчик писем?
– Почти, – сказал я. – На самом деле я Советник Жемчужины Власти, Первой Женщины Державы.
В его глазах пробудилось любопытство. Он наверняка слышал обо мне достаточно, но повидать меня до сих пор ему не удавалось. Ничего удивительного: я человек скромный и никогда не стремился позировать разной секретарской шушере.
– Ах, я вас не узнал, приношу почтительные извинения, – сказал он; по–моему, несколько более нахально, чем ему полагалось по рангу. – Позвольте просить вас передать послание мне. Я немедленно доложу его Властелину.
– Его Всемогуществу, – поправил я. Называть Изара Властелином в официальных разговорах имели право только люди, начиная с определенного, достаточно высокого ранга, – если хотите точности, то с шестого, – а прыткий юноша к нему явно не принадлежал.
– Разумеется. Еще раз приношу извинения.
И он протянул руку, словно ожидая, что я немедленно подам ему на бедность.
Я посмотрел на него, не более. По–моему, мне удалось взглянуть именно так, как я хотел: чтобы, не произнося ни слова, дать человеку понять следующий текст: мальчик, если сам ты не больно умен, не ожидай того же и от других. Он, по–моему, прочитал текст довольно грамотно, потому что извинился в третий раз и пообещал:
– Я немедленно доложу, как только Властелин освободится.
– Опять? – спросил я с некоторым оттенком угрозы в голосе. Тут он покраснел и, кажется, немного испугался: на верхах не любят непочтительного к себе отношения. Хотят, чтобы секретари, шоферы и прочие принимали их всерьез. На всякого мудреца все–таки простоты приходится куда больше, чем было бы желательно.
– Могу ли я спросить, как доложить о послании: от кого оно?
